— Смотрите, парни, это, наверное, был аптекарский сад. Ага, мята. Я не откажусь от порции свежей мяты. Пчхи! Разрази меня гром, здесь где-то поблизости чабрец. Я всегда от него чихаю. А-пчхи! Да вот он. М-м-м, тоже очень вкусно!

Путники сделали привал посреди старого, возделанного кем-то сада. Костры землероек красными огоньками вспыхнули в сумерках, в воздухе разлился приятный аромат.

Белка Джесс поглядела на темные очертания двух скал-близнецов, видневшихся в отдалении, — барсука и колокола:

— Какой удивительный вид, Матиас. Полное впечатление, что они — настоящие.

Матиас был занят с Джабезом и сэром Гарри. Они снова изучали карту и стихотворение.

— Ну да, это барсук и колокол, но следующая часть звучит как-то пугающе:

Лицом к Владыке встань, что указует пуп,

После полудня в летний день там будь.

Спою могилу смерть перед тобой раскроет.

Кто сам сойдет туда?.. Никто, кроме героя.

Они сидели вокруг костра и обдумывали страшные слова.

Сэр Гарри пробрался к котлу, чтобы вдохнуть аромат, исходивший от варева, и затем, ободренный, вернулся на свое место.

Ужасные слона меня не испугают,

Когда душистый пар клубится над горшком.

Для воина, что сыт и с доблестью знаком,

Пергаментных угроз вся сила пропадает.

Бэзил с жадностью проглотил салатный лист.

— Хорошо сказано, пернатая башка. Я ощущаю в точности то же самое. После обеда я всегда готов встретить смерть лицом к лицу. Единственное, что меня волнует, — это как бы при этом не пропустить обед или ужин, так ведь?

Оскорбленный в своих возвышенных чувствах, сэр Гарри злобно сверкнул на Бэзила глазами и гордо удалился.

Матиас постучал лапой по карте:

— Вот что беспокоит меня. Видите — две линии. Одна под углом к другой, с какими-то шипами, торчащими из них по всей длине.

Лог-а-Лог звучно ударил черпаком по краю котла:

— Варево готово. Встаньте в очередь. Не лезь вперед, Бэзил.

С шутками и смехом землеройки и Матиас с друзьями выстроились в очередь, чтобы получить свою порцию. Бэзил нетерпеливо тянул свою миску за охотничьим супом, когда жуткий голос прокричал вдруг из темноты:

— Гибель, ги-и-ибель!

Лог-а-Лог застыл на месте, черпак утонул в котле.

— Что это было?

Бэзил потряс своей миской:

— Не знаю, старина. Наполни, пожалуйста, миску старому приятелю.

Матиас и Орландо схватились за оружие, но крик Щекача успокоил их:

— Все в порядке, это просто старый кролик.

Пришедший действительно был древним кроликом с жиденькой белой бородкой. Он пошатываясь вышел на свет костра, размахивая лапами и восклицая дребезжащим, срывающимся голосом:

— Гибель, смерть, разрушение и тьма. Гибель, говорю я вам, ги-и-и-ибель!

Бэзил повернул к нему свои уши:

— Слушай, старикан, исчезни отсюда и дай парню спокойно поесть супа.

Все окружили кролика. Матиас поклонился ему:

— Я — Матиас, Воин из Рэдволла, а это мои друзья. Как твое имя и как называется место, где мы сейчас находимся?

Кролик, широко раскрыв глаза, глядел куда-то вперед:

— Гибель, все вокруг меня — только гибель!

— Ох, дай своим усам отдохнуть хоть немного! — крикнул Бэзил, одновременно подталкивая локтем Лог-а-Лога, чтобы тот скорее вылавливал свой черпак. — Или я никогда не получу этого варева. Гибель, гибель, смерть да тьма, неужели ты не знаешь других слов, кроме этих?

Старый кролик тяжело опустился на землю. Его лапы тряслись от дряхлости. Матиас поставил свою миску перед ним и накинул на его озяошее тело кусок холстины. Странное создание, не обращая никакого внимания на пищу, продолжало бормотать о смерти и гибели. Щекач пригляделся к кролику.

— Он не в себе. В голове — один черный туман, — заметил он.

Бэзил бросил на выдренка строгий взгляд:

— Веди себя прилично со старшими. Воин присел на корточки напротив старика, указывая на черные силуэты двух скал:

— Скажи мне, что находится за этими скалами? Сначала показалось, что кролик понял вопрос. Он поглядел в направлении скал, покачивая головой.

— Смерть и тьма, ужас и злоба, — затянул он опять, потом затих и больше не произнес ни слова.

Орландо стоял, опершись на свой боевой топор.

— Бедняга от ужаса совсем рехнулся. Оставь его с этой холстиной и похлебкой. Может, позже он придет в себя и поговорит с нами.

Джесс тряхнула хвостом:

— Интересно, что довело его до такого состояния? Должно быть, нечто ужасное, если он так испуган. Смотри, Матиас, он поднимается.

Старый кролик медленно встал. Подходя к Матиасу, он поглаживал холстину лапой, словно это было какое-то роскошное одеяние. Остановившись перед Воином, старик отвязал от своей лапы сплетенную из травы тесемку, на которой висел кусочек камня. Не произнеся ни слова, он вложил камень в лапы Матиаса и побрел обратно во тьму, кутаясь в холстину, как в плащ. Лог-а-Лог и Джабез преградили ему дорогу, но Матиас жестом отстранил их:

— Пусть идет. Ему, кажется, очень полюбилась эта холстина. Может быть, он дал мне это в обмен на нее.

Бэзил рассмотрел камень, свисавший с травяного браслета.

— Забавная штуковина. Что бы это могло быть, как полагаешь?

— Понятия не имею. Кажется, это изображение мыши. Наверное, это какое-то украшение. Он отблагодарил нас за то, что мы проявили к нему участие.

Матиас привязал камень к ремню для ножен и сел с друзьями, чтобы закончить ужин.

Ущербная луна проливала неверный свет на пространство у подножия двух скал. Летняя ночь была теплой, но пугающе тихой. Юб всхлипывал во сне, и Тэсс гладила его по голове, пока он не затих. Аума пристально вглядывалась в темные скалы, высившиеся во мраке, как пара часовых.

— Не нравится мне здесь, — сказала она, содрогнувшись. — Всю свою жизнь я прожила у гор Западной Равнины. Они были приветливыми и солнечными. А эти — нет.

Тим потянулся к каменной стене и потрогал ее. Она еще хранила дневное тепло.

— Обычные камни, такие же, как и любые другие. Просто природа лепит их по-разному, — успокоил он ее.

— Тихо там! Закройте глаза и спите, не то отведаете моего прута.

Трехпалый прошел мимо, похлестывая своим ивовым прутом. Удостоверившись, что они затихли, он вернулся к Слэгару. Хитрейший стоял между скал, его шелковая маска ярким пятном выделялась на их темном фоне. Он обернулся, услыхав, что подходит Трехпалый: