— Остальные скажут за себя сами, советник, — сказал я, — но мной вы можете располагать, как вам заблагорассудится. Например, я мог бы существенно дополнить эту карту. У меня высокий навык Картографии и есть довольно подробная карта южных земель.

— Картограф? — Маккинери-Обеликс поднял голову. — Сколько очков в навыке?

— Четыре.

— То есть вы можете «прощупывать» тропинки?

— Могу.

Гигант внезапно обрушил пудовый кулак на стол, отчего стол явственно вздрогнул, и расхохотался, тряся рыжими космами.

— Все-таки у тебя чутье настоящего гребаного политикана, Томми! — рыкнул он, поднимаясь со стула. — Этот парень может оказаться полезнее, чем полк тяжелой пехоты, если его правильно использовать. И я знаю, как именно его использовать.

Я несколько оторопел от той скорости, с которой мое скромное предложение трансформировалось в трудоустройство. Впрочем, я сказал, что думаю, и отступать от своего слова не собирался.

Я приблизился к карте.

За долгие недели путешествий я не раз представлял себе, что заполняет черные пустоты на моей собственной карте. И вот теперь я видел мой мир. Если вдуматься, он был крошечный! Город на востоке оказался меньше, чем я себе представлял. Он был окружен стеной, а замок, фактически упирался одной стороной в реку. Если Хищникам удалось взять такое укрепление, то по этому городу они пройдут, как по ровному месту.

Я взглянул на Маккинери. Именно он был главнокомандующим армией свободного полиса. Его биография, как и биография прочих отцов-основателей, была в брошюрах, которые мы видели на бирже, впервые попав сюда.

— Нью Нью-Йорк не выдержит осады, — сказал гигант, спокойно глядя мне в глаза, — противника придется встречать далеко на востоке и как следует измотать по дороге. Нам нужно дать Тому время укрепить город.

— Мистер Ариато предсказывает, что Сторку будет совсем не просто провести на запад большую армию, — вставил Том. — Большая армия — это очень большие расходы, железная дисциплина и твердый расчет. Со всем этим у Хищников не слишком хорошо. Из города игроков с ними пойдут обозы с пропитанием. Если удастся эти обозы, например, сжечь, то можно будет существенно замедлить продвижение врага.

— Все так, — подтвердил Маккинери. — Это будет война диверсий и изматывающих маршей. По нашим прикидкам, Сторк попробует привести с собой не меньше трехсот-четырехсот человек. Средний уровень будет не меньше пятнадцатого-шестандцатого, а то и выше. Нас будет гораздо меньше — несколько десятков небольших отрядов по 5-10 человек, которые способны быстро передвигаться. Вы умеете ездить верхом?

Яна обожала лошадей, считала их красивейшими существами на свете и умела ездить верхом. Я ездил один-единственный раз вместе с ней на ранчо её родителей. Она говорила, что я хорошо справлялся. До тех пор, пока я глупейшим образом не зацепился за ветку и не сверзился с лошади, вывихнув руку. С тех пор я старался держаться от лошадей подальше.

— Нет, — сказал я, сглотнув.

— Придется научиться, — сказал Обеликс. — Лошади — один из ключевых пунктов всей кампании.

***

Три дня мы обучались верховой езде. Я, Фродо, Куин и Квентин. Селена и Гэри в поход не собирались. Мистер Майерс, узнав о лошадях, сперва отказался, но на второй день явился на выгон с несчастным видом. Наш тренер, Мария, оказалась настоящей волшебницей во всем, что касалось лошадей, и мистеру Майерсу подобрали отличную смирную кобылку, на которой он в конце концов смог усидеть.

Поскольку в ближайшие недели нам предстояло жить бок о бок с нашими лошадьми, приходилось учиться в экспресс-режиме, и ночевали мы фактически в конюшне: скребли, мыли и кормили животных, слушали бесконечные лекции и наставления Марии. По ее же совету, спали в загонах рядом со своими лошадками. Чуть забегая вперед, скажу, что все это оказалось просто бесценным! И если бы не фантастическая работа, проделанная тренером, не видать нам никакого похода! (К вечеру второго дня мой зад начал молить о пощаде. Но это хотя бы не было фантомными болями — по крайней мере система ни о чем таком не сообщала.)

Фродо и Куин показали себя наилучшими всадниками. Они вполне прилично держались в седле уже к концу первого дня. Мы с мистером Майерсом оказались последними в классе, но к моменту выступления армии мы все же могли худо-бедно передвигаться верхом.

Вместе с нами на восток уходило почти сто двадцать всадников из числа самых высокоуровневых воинов советника Маккинери. Цвет, так сказать, городского рыцарства. Еще один небольшой отряд выступал чуть позже — их задачей была блокировка южного моста. Лучшие же из лучших, разведчики с высокими уровнями и боевым опытом, тоже отбывали на восток, но по реке. Они должны были зайти в тыл вражеской армии и постараться учинить там побольше беспорядка. Рядом с этими воинами наш отряд выглядел как собрание бойскаутов перед взводом спецназа.

За два часа до выступления Мария все же отпустила нас из конюшни, чтобы мы могли собрать вещи. Снабжение армии было неплохим, хотя, вероятно, не шло ни в какое сравнение с тем, что таили в себе подвалы города игроков. Собственно, мне, Фродо и мистеру Майерсу большая часть экипировки уже была выдана, поэтому, отправив близнецов в арсенал, мы направились к дому.

У дверей дома нас кто-то ждал. Маленькая фигурка, совсем не похожая на сновавших туда-сюда горожан. Приблизившись, мы поняли, что это девочка не старше десяти лет. Не может быть! В городе не было детей. Подойдя совсем близко, мы поняли, в чем дело! Девочка была неписью.

— Здравствуйте, господин, — сказала она, подходя.

Над головой у нее высветилось имя — Лилия.

— Здравствуй, Лилия, — сказал я. — Как ты здесь оказалась?

— Меня прислала мама!

— А кто твоя мама?

— Мою маму зовут Вереск, мы живем в деревне Сычи. Деда Каспер повез продавать мёд, а мама его попросила, чтоб он меня взял.

— А где же он?

— Так на рынке!

Я беспомощно взглянул на друзей. В городе была суматоха из-за сборов. Ребенку здесь точно было не место, а теперь надо вести ее на какой-то рынок…

— Да вы не беспокойтесь, я тут много раз бывала, — девочка словно прочла мои мысли, — Я только вам, господин, письмо отдам и побегу! Деде тяжело ведра с мёдом таскать, а я могу, потому что я сильная!

— Письмо? От кого?

— Не знаю, господин. Я только знаю, что его рыбаки привезли.

Она протянула мне бумажку, сложенную в несколько раз. Я взял и увидел свое имя, выписанное изящными, прописными буквами. Стоило мне увидеть эти буковки, как город вокруг меня, и люди в нем, и война, и все это барахтанье — все перестало существовать в один миг. Письмо было от Яны.