Таламаска настолько богата, что расходы одной персоны, такойкак Меррик, практически ничего не значат, а Меррик, даже в свои юные годы, былапредана делу ордена и по собственной воле работала в архивах, где обновлялареестры, делала переводы, составляла сопроводительные надписи к ольмекскимнаходкам, очень похожим на те сокровища, что принадлежали ей.

Если кто из служителей Таламаски и зарабатывал себе нажизнь, то это была Меррик. Она трудилась так, что временами мы испытывалинеловкость. Поэтому, когда ей вдруг приходило в голову совершить набег намагазины Нью-Йорка или Парижа, то никто и не думал возражать. А когда онавыбрала себе черный седан «роллс-ройс» в качестве личной машины – вскоре у нееуже собралась целая коллекция разных авто, – никто не счел это неразумнойтратой.

Меррик исполнилось двадцать четыре, когда она впервыеобратилась к Эрону с просьбой о разрешении осмотреть оккультную коллекцию,привезенную в орден десять лет тому назад.

Я помню об этом, потому что сохранил письмо Эрона.

«До сих пор она ни разу не проявила ни малейшего интереса, –писал он. – Сам знаешь, как меня это беспокоило. Даже занимаясь историейсемьи и отсылая свои труды различным ученым, она вообще не касалась оккультногонаследия. Но вот сегодня днем она призналась мне, что видела несколько “важных”снов о своем детстве, и сказала, что должна вернуться в дом Большой Нанэнн.Вместе с нашим шофером нам пришлось отправиться в тот старый район. Нас ожидалопечальное зрелище.

Все там пришло в такое запустение, что трудно себепредставить, а полуразвалившиеся бар и лавочка на углу повергли ее в уныние.Что касается дома, то он находится в прекрасном состоянии благодаря нанятомусмотрителю. Меррик попросила оставить ее одну и почти целый час провела назаднем дворе.

Смотритель устроил там патио, а навес с алтарем сейчаспустует. Ничего не осталось от прежнего храма, разве что свежевыкрашенныйцентральный столб.

Вернувшись в Обитель, Меррик отказалась обсуждать свои сны иничего мне не рассказала.

Она была очень благодарна, что мы сохраняли для нее дом всето время, пока она “о нем не думала”. Я надеялся, что на этом поставлена точка,как вдруг за ужином, к моему крайнему удивлению, услышал, что она планируетпереехать в свой дом и проводить там отныне часть времени. Она попросилавернуть в дом всю старую мебель и пообещала взять на себя все хлопоты.

– А как же соседи? – робко спросил я, не придумавничего лучше.

– Я никогда не боялась соседей, – с улыбкой ответилаМеррик. – Скоро ты убедишься, Эрон, что соседи начнут бояться меня.

Чтобы не чувствовать себя побежденным, я решил съязвить:

– А вдруг какой-нибудь прохожий попытается убить тебя,Меррик?

И она не замедлила ответить:

– Да поможет небо тому, кто осмелится на такое».

Меррик сдержала слово и действительно переехала в «старыйрайон», но прежде велела построить там флигель для смотрителя.

Два убогих ветхих домика, стоявшие по обеим сторонам дома,были приобретены и снесены, после чего с трех сторон огромного участка возвеликирпичные стены, а с четвертой, перед фасадом, – железную ограду. Вофлигеле поселился смотритель. Установили систему сигнализации, разбили цветник.В саду снова появились кормушки для колибри. Все вроде бы правильно иобыкновенно, но, побывав только раз в том доме, я все еще испытывал холодок,слушая рассказы о том, как Меррик часто туда наведывается.

Обитель оставалась для нее истинным домом, но, как уверялЭрон, она то и дело уезжала в Новый Орлеан и не возвращалась по нескольку дней.

«Дом сейчас выглядит вполне презентабельно, – писалЭрон. – Всю мебель, разумеется, отреставрировали и заново отполировали.Огромную кровать Большой Нанэнн Меррик забрала себе. Сосновые полы полностьювосстановили, и теперь они придают комнатам янтарное сияние. Тем не менее меняужасно беспокоит, что Меррик зачастую уединяется там на несколько дней».

Разумеется, я тут же написал Меррик, затронув вопрос о снах,заставивших ее вернуться в старый дом.

«Я обязательно расскажу тебе обо всем, но сейчас еще слишкомрано, – не замедлила ответить Меррик. – Скажу лишь, что в этих снахсо мной говорит дядюшка Вервэн. Иногда я вижу себя ребенком, каким была в деньего смерти, а иной раз – взрослой. Кажется, хотя точно не поручусь, в одном изснов мы с ним оба были одинаково молоды.

Пока ни о чем не волнуйся. Ты ведь понимаешь, что моевозвращение в дом детства было неизбежным. Я в том возрасте, когда людиначинают интересоваться своим прошлым, особенно если оно было так внезапно ибезоговорочно закрыто для них.

Пойми меня правильно. Я не чувствую вины за то, что бросиладом, где выросла. Просто мои сны велят мне вернуться туда. Равно как и кое-чтодругое».

Письма Меррик встревожили меня, но на все расспросы онаотвечала предельно кратко.

Беспокойство не покидало и Эрона. Меррик все меньше и меньшевремени проводила в Оук-Хейвен. Частенько Эрон отправлялся на машине в НовыйОрлеан и навещал ее в старом доме, но в конце концов Меррик попросила ненарушать ее уединения.

Разумеется, такой образ жизни присущ многим служителямТаламаски, которые часто делят свое время между Обителью и своим собственнымдомом. У меня тоже был собственный дом в Англии, в Котсуолде. Он и до сих поростается моим. Однако продолжительные отлучки служителей в ордене неприветствуются. Случай с Меррик был особым из-за ее частых и таинственныхупоминаний о снах.

Осенью того рокового года, когда Меррик исполнилось двадцатьпять, она написала мне о поездке в известную пещеру.

Позвольте мне процитировать ее послание.

«Дэвид, я теперь не могу сомкнуть глаз ночью, чтобы неувидеть во сне дядюшку Вервэна. При всем том я все менее отчетливо припоминаюсуть этих снов. Знаю только одно: он хочет, чтобы я вернулась в пещеру, гдекогда-то побывала в детстве. Дэвид, я должна это сделать. Меня ничто неостановит. Эти сны стали какой-то навязчивой идеей, и я прошу: перестаньбомбить меня письмами с логическим объяснением причин, по которым мне нельзяделать то, что я, как тебе известно, обязана делать».

Далее речь в ее письме шла о сокровищах:

«Я внимательно изучила все так называемые ольмекскиесокровища и теперь точно знаю, что к цивилизации ольмеков они не имеют никакогоотношения. Никак не могу их идентифицировать, хотя в моем распоряжении всеопубликованные работы и каталоги, хотя бы отдаленно, вскользь касающиесядревностей, сохранившихся в этой части света. Что касается самого маршрута, тоя кое-что помню, а еще в моем распоряжении имеются некоторые записи дядюшкиВервэна и архив Мэтью Кемпа, в далеком прошлом моего дорогого отчима.