пассажирское сиденье. Машина тронулась и… Прогремел мощный взрыв, от которого «мерседес» сначала словно раздуло изнутри, а потом, когда ударной волной вышибло стёкла и распахнуло двери, он вспыхнул.

На какое-то мгновение мы застыли в растерянности, не понимая, что происходит. Неужели нападение? Укрылись за припаркованными у входа в банк машинами, достали оружие, приготовившись к отражению атаки, высматривая противника.

Поняв, что нас никто не атакует, я бросился к пылающему как факел «мерседесу». Тут же суетились и мои молодые, но помочь Сергею Ивановичу было уже нельзя.

Взорванный «мерседес» с трупом Сильвестра

Как выяснилось позже, мина направленного действия с кумулятивным зарядом была установлена под водительским сиденьем. Сергей Иванович погиб мгновенно. Шансов выжить у него не было.

Юру, сидевшего на переднем пассажирском сидении, взрывом выкинуло наружу, лишь слегка контузив его. «Курганские» спешно покинули место происшествия.

У меня в машине лежало оружие. Я отдал молодым свой ствол и отправил их оттуда.

Юра, качаясь словно пьяный, добрёл до пожарного щита и взял один огнетушитель. Я, глядя на него, взял второй, но ни один из них не сработал – оба были пустые. Мы пытались что-то сделать, но всё было бесполезно…

Стали слышны завывания стремительно приближающихся милицейских сирен. Пора уходить.

Место убийства Сильвестра

На перекрёстке разделились. Я дал Юре деньги на такси (его барсетка осталась в сгоревшем «мерседесе»), и мы направились в разные стороны, чтобы не устряпаться вдвоём в случае милицейской облавы.

Переулком вышел на 1-ю Тверскую-Ямскую улицу и увидел, что в правом ряду медленно плывёт в пробке «мерседес» «курганских». Я кинулся к нему, распахнул заднюю дверь и вдруг увидел радостные лица что-то живо обсуждавших Колегова, Нелюбина и Игнатова. Моё неожиданное вторжение застало их врасплох, и на миг, словно на стоп-кадре, это довольное выражение застыло на их лицах, через секунду сменившееся скорбью.

Я втиснулся на заднее сидение. После пустых слов сожаления о гибели Сергея Ивановича, Олег Нелюбин безапелляционно заявил: «Это сделали “бауманские”».

Я позвонил Культику и сообщил о случившемся. Договорились встретиться в банке Александра Ивановича Иншакова «Андреевский».

У меня перед глазами стояла картина, которую я наблюдал из окна офиса Академика: люди Паши Зелянина плотно облепили «сильвестровский» «мерседес», садятся в салон, на водительское сидение… А потом застывшие довольные лица старших «курганских».

Подъехали Культик и Дракон. Я подробно рассказал им о том, что произошло и, конечно же, поделился с ними своими наблюдениями и впечатлениями. Но оба Сергея стали убеждать меня, что я ошибся, показалось, мол, «курганские» наши друзья, близкие и всё такое, да и зачем им это?

Честно говоря, у меня и сейчас нет прямых доказательств того, что это сделали «курганские», лишь интуиция. Осуществили ли они свой замысел или выполнили чей-то заказ, не знаю, но уверен, что убили Сергея Ивановича они. И последующие поступки этих амбициозных, лишённых нравственных и моральных принципов людей, скорее, подтверждают мою правоту, нежели правоту моих погибших друзей.

Постепенно в «Андреевский» съезжались люди. «Ореховские», «медведковские», «курганские», «одинцовские». Было много слов, много эмоций.

«Курганские» выдвинули свою версию случившегося, убедив всех, кроме меня, что за смертью Сергея Ивановича стоят «бауманские» и необходимо всем объединиться для борьбы с ними. Причём сами же эту борьбу и готовы были возглавить (не в этом ли кроется ответ на вопрос «зачем им было нужно убивать Сергея Ивановича?»).

И хотя Культик, Дракон и Андрей Пылёв, с которым я тоже поделился своими сомнениями, полностью доверяли и поддерживали «курганских», сам я стал относиться к ним весьма настороженно.

Смерть Сильвестра потрясла нас. И не только нас. Она всколыхнула весь преступный и околопреступный мир столицы. Да и многие сотрудники правоохранительных органов, думаю, были ошеломлены случившимся.

Казалось невероятным, что кто-то отважился поднять руку, посягнуть, убить этого титана.

Хотя почему бы и нет? Ведь были же убиты Калина, Глобус, Борода, Отарик и другие «большие» люди. Но Иваныч… Он казался особенным, неприкосновенным, а может и вовсе бессмертным.

Взрыв на 3-й Тверской-Ямской означал, во всяком случае для нас, «сильвестровских», конец относительно спокойного времени, и, я бы сказал, само собой разумеющемуся доминированию на московских просторах, и ставил перед выбором: либо принять вызов и ввязаться в войну (хоть и не ясно с кем), либо признать себя побеждёнными и уйти, «поджав хвост».

Удар был сильным, а потеря – невосполнимой. Однако мы не впали в ступор. Никто из нас, ни я, ни Культик, ни Дракон, ни «ореховские», ни «медведковские» ни на миг не усомнились в необходимости нанести ответный – симметричный, а то и более жёсткий – удар.

Нам и в голову не приходило прятаться. Нас душил гнев. В нас кипела ярость. Мы жаждали мести. Хотели найти тех, кто стоял за убийством Сергея Ивановича, и покарать их, кем бы они ни были.

Не прошло и трёх часов после взрыва, а мы уже обсуждали план действий. И не важно, что моя точка зрения на случившееся отличалась от навязываемой нам версии «курганских» – я сейчас говорю не об этом – важно то, что мы не «слились», не замерли в растерянности и готовы были к войне, готовы противостоять всему миру.

Правда, Дима Надеев[19], который по своему положению, статусу, должен был стать преемником Сергея Ивановича, возглавить структуру и всё это движение с ответной, особого энтузиазма в этом отношении не проявил, как, впрочем, и лидерских амбиций.

Дима Надеев

Возможно, он растерялся, а может быть, как человек умный и прагматично-прозорливый, чётко просчитал ситуацию и, понимая её последствия, решил не лезть в пекло и стал готовить себе отход.

Конечно, я могу ошибаться. Но, так или иначе, Дима, оставаясь за границей, переложил решение проблем, связанных с последствиями убийства Сергея Ивановича, на нас с Культиком и Драконом.

Вообще-то решение оставаться за границей, на чём бы оно не основывалось, было вполне разумным. Потому как появление Надеева в Москве, безусловно, сделало бы его мишенью для противников и обеспечение его безопасности отняло бы у нас много времени и ресурсов.

К тому же, в свете случившегося, был необходим плотный контроль за Гришей Лернером, в ведении которого находились немалые денежные средства «сильвестровских».

Что касается нас, то мы – я, Культик и Дракон, а значит и остальные «сильвестровские» – по-прежнему относились к Диме как к старшему, но, изрядно поднаторев в криминальных войнах, вполне обходились здесь