два. Кучно ж тада жили… Это щас разбаловались — кажнай семье — либо дом, либо квартеру, ага… Так вот… по младенчику… А к весне-то и хлеб уже подъели, и картошки осталось — тока на посадку! О мясе — вообще молчу — к мясоедам последнее доедали. И чё? Бабе ж на сносях тож чё-та есть надо! А чё есть? Вот зелень всяка весной полезет — то и ели! Это вы щас не знаете даже, как клубни камыша прошлогодние в печке запекать, чтоб есть. Да лебеду — тока как сорняк знаете, ага! А вот от такой еды у младенчиков пузо-то и пучит! Мамка наесцца, титьку иму даст, а у иво пузо-то и пучит! Орут-орут как — страх божий! Из дома ведь убежишь от такого! А бабе куда бечь? К осени… дай бог, если ребятишек пять-семь живыми оставались, вот так вот… А ты говоришь — колхоз, колхоз… Не мели, чё не знаш!

Старики курили, опустив головы, задумались. Как-то — невесело!

— Так деда, ты ж сам говорил — справно жили! Молоко в сметану, масло сбивали — купцам продавали!

— Вот же телепень! Ты чё — не знаш, чё каровы к весне в запуски идут все! Како молоко-то?! Её ж тока через месяц раздоишь! Да и како там молоко-то — слёзы же! И телка чем поить будешь, если сам все вылакаш? А телок — это ж будущще, не на мясо — так на продажу, иль себе оставишь, коли телка добрая растет! Весной да на прошлогоднем сене — како молоко?! До травы — ишшо дажить надо!

«Чёрт! Точно! И ведь знал же раньше — и в детстве, и в молодости, пока деды, а потом и родители корову держали! А сейчас — как-то и забыл! А ведь тогда мог и сам корову подоить!».

Мимо нас, поздоровавшись, и оглядываясь прошла пожилая соседка. Дед Иван коротко кивнул, дед Гена — тот вообще отвернулся молча.

— Вот чё ходит так поздно, падла! Змея подколодная, виш — пялицца! Все ей интересно, все сплетни собират!

«А-а-а-а… точно! Это же еще один персонаж, известный всему поселку — Зубариха! Скандальная, склочная баба, сплетница и язык у нее — поганый до невозможности!».

У деда Гены, а точнее — у бабы Дуси с Зубарихой давнишняя война.

— Ладна… Посидели — пора и честь знать! — дед Гена хлопнул ладонями по коленям и поднялся, — во сколь, гриш, Володька подъедет?!

— Так, чё там… Чем раньше, тем лучче! К семи обещал! — деды завтра собрались на покос, траву посмотреть. По времени, вроде и рано еще косить, но — всяко может быть. Иван Купала скоро. А здесь все к этому времени про покос речь заводят. А почему на машине — так они на обратном пути травы накосят и коров подкормить вечером, и телят, и кроликам. А на мотоцикле — что там увезешь? Мешок? Ну ладно — два мешка!

Покосы у дедов — сложены вместе, чтобы, значит, всем вместе и сразу откосить, а потом сгрести, да сметать! И пусть они, покосы эти, одни из самых дальних, уже за Боярышной гривой, а это километров десять, а то и пятнадцать будет, но деды решили — не ругаться с людьми, а так — пусть будет!

— Васька-то Кольцов — не подведет? Скосит, как обещал? — это батя Кольки Кольцова так «колымит». Кони у него — эртээсовские, а косилка — своя, личная. Вот он и подряжается косить людям. И — да, в РТС есть несколько коней. На них и огородчики в поселке пашут, и продукты в тот же садик или школу завозят, да много они еще что делают эти коняги! Их штуки три или четыре в конюшне предприятия. Их же и общественным пастухам, для пастьбы стада поселковых коров — вроде как в аренду сдают. А дядя Вася — там конюхом, на конюшне.

— Да не… Не должен… Сам же знаш — Васька, если договорились, то сделат! Тока как вот к пятнице подгадать ба? А сам знаш — то погода, то ишшо чё!

И мы пошли спать. Утро вечера — мудренее!

Сегодня — суббота. Вроде бы и на работу, на огород ходить не надо, но теть Вера, хитрющая, договорилась с мамой, чтобы мы, значит, с Катькой и Светкой — пришли. Не на весь день, а так — только гряды полить! Ага, там с поливом — как раз часов до двенадцати и провозишься!

Интересно, как она это проводить в оплату будет? И ведь не откажешься, и про деньги — не спросишь. Враз жадным прослывешь, а это — не лучшая характеристика сейчас. Это — не тогда, в будущем, где вопросы оплаты обговариваются заранее.

Рано утром деды с дядькой, на его рабочем Газике, полста втором, упылили покосы смотреть. Здесь и сейчас взять закрепленную за тобой машину — запросто. Договорился с механиком, или завгаром, предупредил на проходной — и вперед! Тем более дядь Володя — шОфёр серьезный, в пьянке не замечен, а значит — попросил, видно действительно — надо! С бензином дела здесь обстоят еще проще — положено по норме на машину — столько-то, значит дадут! Не хватает — еще дадут, только не наглей! У шоферов всегда заначка есть, да и не малая. Тот же бензин, при необходимости, любой по договору с водителем, достать может. Не много — литров двадцать-тридцать — без проблем! И даже — бесплатно, так — ради хорошего отношения.

Социализм, ага! Это я сейчас без всякого негатива — просто так, здесь и сейчас, все живут. Денег у каждого вроде бы и немного, но если просьба не выходит за рамки нормальной, то — денег никаких не спрашивают. Ты сегодня помог мне, завтра — я помогу тебе. Монетаризм, практицизм и коммерциализация отношений — еще далеко впереди.

Крестика сегодня на огороде нет, и мы работаем спокойно. Его и в будний-то день сюда из-под палки загоняют, а, чтобы он в выходной пришел — ха!

Девчонки о чем-то переговариваются между собой. Опять — в купальниках, ага! Я не успеваю один подтаскивать им воду, и они по очереди тоже ходят за водой.

Катрин сегодня настроена благодушно и на меня — не рычит. Даже увидев, как я пялюсь на Светку, которая в свою очередь — «застыла» в наклоне — только хмыкнула, дала подзатыльник и что-то профырчала, вроде — «горбатого могила исправит!».