остальных ополченцев. — Если и твои товарищи будут хотя бы не хуже, то вчерашний день прошел не зря. А теперь ускорим экзамен. Нападайте вдвоем. Ты и ты… Начали...

Акт второй, герой и те же… Почему-то селяне решили, что двое — это значит, один плюс один, то есть — по одному. Так и атаковали. Так и получили, по очереди. Для наглядности и закрепления эффекта, я даже прием менять не стал. Тычок, подсечка — падение тела. Бемц… Геп…

— Для альтернативно одаренных объясняю еще раз. Вдвоем — значит, бить одновременно, с двух сторон.

— Как на току? — уточнил кто-то из более смышленых.

— Можно и так, только не заходите сзади, по бокам расходитесь. Понятно?

— Так точно, батька!

О, похоже, Четвертак с Пятаком еще и строевой немного позанимались.

— Тогда, следующая пара. Ты и ты… Вперед.

Невооруженным взглядом изменения в тактике почти не произошло. Парни разошлись, как и было велено, чуть в стороны, а вот «молотить» явно собирались по очереди. Пришлось и им по-быстрому продемонстрировать ошибочность такого метода. А потом, выбирая самые доходчивые выражения из понятного им лексикона, еще раз, буквально на пальцах, растолковать парням смысл пословицы «гуртом и батьку бить сподручнее».

Судя по тому, как изготовилась следующая пара, наконец-то дошло. И заняло у меня немного больше времени. Ровно столько, чтобы сместиться на несколько шагов в сторону, ставя нападающих в одну линию. Этот «хитрый» маневр так их озадачил, что парни повалились на землю, все еще пребывая в ступоре от моего неслыханного коварства. Ведь, по неписанным правилам, в деревенской драке запрещены любые финты. Поединщики без затей сходятся грудь в грудь и навешивают друг другу тумаков, кто сколько унесет. А, оказывается, можно и так… Бесчестно. Практически, подло.

Пришлось снова вразумлять молодежь и объяснять разницу между потешной дракой и боем насмерть. Теперь уже выбирая не все выражения. Или вообще не выбирая. И не понижая голоса. Когда закончил вещание, увидел, что почти все население Полесья повисло на плетнях и перелазах, с упоением внемля каждому моему слову. Даже отец Пафнутий присел на скамейке перед церковью, осеняя себя крестным знамением в особо перченных местах. А самые впечатлительные особи — дружно охали, алели, как маков цвет, и теребили кончик косы.

Такая популярность меня несколько смутила, но заявление секретаря о том, что репутация в деревне выросла еще на «5» пунктов, и население теперь меня уважает, успокоило. И все же лекцию я сократил. Нечего народ от трудодней отвлекать. Да и теория без практики ничего не стоит. А посему, отпустив Федота с его группой упражняться в стрельбе, всем остальным объявил бугурт. Разделив участников на две группы: я с пятеркой казацких наемников и все остальные, для равновесия усиленные Цепешем. Заодно и погляжу, какого кота в мешке приобрел, а то мало ли чего в резюме написать можно.

Свалка получилась шикарная. Я даже умилился… Народ хлестал жердинами по рукам, плечам и головам (хорошо, велел всем зимние шапки надеть) не разбирая, где свой, где чужой. Сражаясь по принципу — весь мир идет на меня войной. Я даже загляделся… Пока не сообразил, что жаркую потасовку, не менее увлеченно разглядывают и наемники. Потом