Я постояла еще несколько секунд, размышляя. И что мы в результате узнали, что могло бы нас приблизить к Наоми? Вот сгоревший автомобиль. Но где доказательства, что она села именно в него?

– Майкл, разве эти останки автомобиля как-то продвинули нас вперед?

Он на секунду сжал мою руку.

– Вот тут вы ошибаетесь, Дженни. Мы все время движемся вперед, но только мелкими шажками. Мне они заметны, потому что я подготовлен, а вам – нет. Но поверьте, в конце концов мы обязательно придем к цели.

Но мелкие шажки – это же очень долго. Смогу ли я столько ждать?

– И что дальше? – спросила я.

– Фургончик отвезут в гараж управления полиции в Портисхеде для проведения криминалистической экспертизы. Его тщательно осмотрят и выявят все сколько-нибудь полезное для расследования.

Выйдя из леса, я посмотрела вдаль. Слева в сумраке были видны огни нового моста через Северн.

– Вон там находится Уэльс, – сказал Майкл, показывая на холмы на другой стороне реки.

Казалось, до них очень близко. Рукой подать.

Дорсет, 2011

Тринадцать месяцев спустя

Возвращаясь во вторник утром из магазина, я вижу Мэри. Она медленно идет через сад с чем-то в руке. Увидев меня, останавливается.

– Лиса ночью забралась в курятник. И вот… – она поднимает две истерзанные куриные тушки.

Я захожу, помогаю ей выкопать в огороде ямку, где мы хороним шесть кур, погибших от зубов жестокой лисы, и утрамбовываем землю.

Мэри неожиданно улыбается.

– Может, благодаря лисе на следующий год у меня будет хороший урожай.

Мы идем в дом. Она заваривает чай, мы садимся друг напротив друга за кухонный стол.

– Угощайтесь, – Мэри подвигает ко мне жестяную коробку с дорогим печеньем, – Сэнди подарила на Рождество.

Сэнди ее дочь, но она ничего о ней не рассказывает.

– Дэн очень рад знакомству с вашими сыновьями. Он будет некоторое время жить с одним из них в Нью-Йорке.

– Да, Дэн мне говорил. Заходил недавно вечером.

Мэри пьет чай, поглядывая на меня.

– Мальчику нужно уехать.

Передо мной возникает нахмуренное лицо Дэна.

– Мой покойный супруг, – она кивает на фотографию, – оставил ему кое-какие деньги на образование. Теперь они пригодились.

С фотографии на меня строго смотрят глубоко посаженные, спрятанные под густыми бровями глаза. Он, должно быть, понимал своего внука, разговаривал с ним, чего не делала я с детьми. Сожаление обо всем, что связано с ними, преследует меня теперь непрерывно.

Мэри, улыбаясь, смотрит на меня.

– Дэн немного запутался в своих чувствах. Вообразил, что влюблен, – она наклоняется и гладит мою руку.

Мое лицо вспыхивает.

– Господи, Мэри, ведь он еще ребенок. Моложе моих детей.

Она продолжает улыбаться.

– Он не воспринимает вас как мать. Но это не ваша вина. – Мэри встает, чтобы бросить в мусорный бак пустые коробки из-под яиц.

Наконец я опять в пристройке. Рисую. Вспоминаю Дэна. После того совместного ужина мы больше не виделись. Зачем он приходил? Признаться в своих чувствах? Я сажусь на скамью, держа в руке кисть. Смотрю в окошко на скучное серое небо.

Что мне известно о границах личного пространства человека? Может быть, в отношении Наоми я его слишком расширила? Для своего удобства. Может, да, а может, нет, теперь уже не узнаешь. Все опять становится неопределенным. С тех пор, как возник этот Йошка.

Я встаю и снова принимаюсь за работу, но тишину разрывает звонок мобильного.

– Я нашел фотографию Йошки Джонса, – голос Майкла, как всегда, теплый, ласковый. – Это одно из его прозвищ. У него их несколько.

– И как он выглядит? – я крепко сжимаю трубку, словно это рука Майкла.

– На вид лет двадцать пять. Сложение среднее, – официальный тон Майкла заставляет меня похолодеть. – Смуглый, шатен, глаза карие.

Я вспоминаю миндалевидные карие глаза, внимательно следящие за моими движениями в кабинете.

– Мне удалось кое-что выяснить, – продолжает Майкл. – Увидимся через пару часов.

Я иду к дому в смятении. Что он выяснил? Если Йошка, которого я видела, тот самый, из списка наркодилеров, и если он ее увел, это хорошо или плохо?

«Плохо, очень плохо», – отвечает мой внутренний голос.

Чем я могла его обидеть тогда в кабинете? Может быть, сказала что-то о сестре? Я растапливаю камин, чтобы к приезду Майкла в доме было тепло. На подарке Тео мерцают отблески пламени. Сейчас меня притягивает центральное фото. Я смотрю на него как будто в первый раз. Особенно меня удивляет ее рот, чуть скривившийся в насмешливой улыбке. Этого я прежде не замечала. Я быстро пробегаю глазами по другим фотографиям. Мое внимание привлекает та, что в углу, из «лесной серии», среди осенних ветвей. А вот еще, где Наоми на каникулах. Из последних. Наоми снята в профиль, глаза слегка прищурены. О чем она тогда думала? Помню, она была спокойнее, чем обычно. Передавала сообщения по мобильнику, иногда склонялась над тетрадкой, с которой не расставалась. С братьями не ссорилась и не ходила со мной за покупками. Тэд заметил тогда, что она стала задумчивой. В чем было дело, я так и не узнала. Вот фотография, которую Тео сделал на встрече прошлого Нового года. Мне и прежде бросалось в глаза напряженное выражение ее лица, но теперь видно: она выглядит какой-то странно решительной, чего я прежде не замечала. И меня бросает в дрожь. Неужели у нее уже тогда созрело решение сбежать? И, когда представилась возможность, она сделала это, не задумываясь?

Майкл звонит в дверь. Я открываю, он входит, быстро целует меня, затем снимает куртку. Медленно, мне кажется, слишком медленно. Проходит секунда, другая. Вот сейчас я узнаю.

Мы заходим в гостиную, он открывает кейс, вытаскивает фотографию. Я моментально его узнаю. Ехидные глаза, высокие скулы – красивый парень, даже на снимке для документа.

Я не хочу, чтобы это был он. У него вид коварного соблазнителя.

– Да, это он приходил ко мне на прием, – говорю я и поспешно добавляю: – Но ведь это не значит, что Наоми у него, разве не так?

– К сожалению, кое-что его с ней связывает, – говорит Майкл. – Сведения, которые он указал о себе в бланке регистрации в вашей клинике, оказались фальшивыми. Но этот человек попадался мне прежде на глаза.

– Где? – спрашиваю я, хотя и без того ясно, что с продавцами наркотиков полиция регулярно сталкивается где угодно.

– В больнице, – отвечает он.

– Какой?

Майкл называет больницу, где работает Тэд.