Но у меня сохранился доступ к образам, так как перед глазами так и стоял массивный член Рыцаря, вырывающийся из джинсов, как неделю назад.

Поток вынес меня из выхода в коридоре С и буквально швырнул к его ногам. Рыцарь, как всегда, стоял, опираясь на флагшток, в своем черном свитере и с ухмылкой. Он подошел ко мне и поцеловал чересчур интимно для школьного двора. Я почувствовала, что его член начинает подниматься, упираясь мне в живот, и поспешно отстранилась – наверняка с выражением ужаса на лице. Не выпуская меня, Рыцарь спросил, прочла ли я записку.

Я кивнула.

Пожалуйста, только не надо об этом говорить. Пожалуйста, только не надо об этом говорить.

– Я серьезно.

Я знаю.

Рыцарь скинул с меня рюкзак и буквально потащил меня за руку к машине. В том, что он носил мой рюкзак, не было ничего нового, но в тот конкретный день казалось, что он берет его в заложники.

Я оглядела парковку, ища хоть какой-то предлог, чтобы отсрочить свою неизбежно грядущую дефлорацию. И он появился в виде Августа Эмбри. Он шел впереди нас, срезая парковку наискосок и направляясь к лесу. Это было странно. Обычно Август ездил домой на автобусе.

Я сейчас просто позову его с нами. Вот и все!

– Август! – заорала я.

Никакой реакции.

– Август! – заорала я еще громче, поднеся ко рту свободную руку.

На сей раз он обернулся и помахал мне рукой, но не остановился. И даже, пожалуй, прибавил скорости.

Наверное, он на меня сердится. Я вроде как бросила его из-за Рыцаря. А может, он просто занялся бегом. Он выглядит похудевшим. Наверняка так и есть.

Больше идей у меня не было, я смирилась, и Рыцарь запихал меня в машину. По пути к дому Пег мы не разговаривали. Я смотрела в окно и теребила записку в кармане, а музыка пела что-то про любовь к тому, кто обитает в тени.

По приезде я на подгибающихся ногах и с трясущимися руками поплелась за Рыцарем. Мы переступали этот потрепанный, облезлый порог десятки раз, но в этот необычно теплый декабрьский день я знала, что какая-то часть меня навсегда останется тут.

Рыцарь немедленно исчез на кухне, а я нерешительно топталась на крошечном куске паркета, который Пегги любила называть фой-е. Что мне делать? Взять себе пива? Сесть на диван? Пойти на заднюю террасу? Но я просто стояла, окаменев, и не знала, куда идти и что делать.

Прежде чем я успела сочинить хоть какой-то план, Рыцарь пришел из кухни. Он казался страшно довольным собой. Подойдя ко мне босиком – когда только он успел снять ботинки? – он схватил меня за руку и, не говоря ни слова, потащил меня по прогибающимся, скрипящим ступенькам в бывшую спальню Колтона.

Я была там только однажды, но она была точно такой, как тогда – плохо обставленной, безликой и печальной. Колтон никогда не жил там так долго, чтобы как-то украсить ее, а Пегги была слишком подавленной и безразличной, чтобы об этом думать. Колтон как-то пытался завалить меня на эту кровать, но идея оказаться в постели с парнем тогда меня пугала.

И с тех пор это не изменилось.

Когда мы вошли, Рыцарь отпустил мою руку и повернулся ко мне лицом. Наверное, он учуял мой страх, потому что, наклонив голову набок, как делал, когда изучал что-то, спросил:

– Ты мне веришь?

Я тяжело сглотнула, выпрямилась и заставила себя встретиться с ним взглядом. Встречаться с ним глазами всегда было нелегко, но в этот раз я чувствовала себя так, как будто смотрела в два ружейных ствола. Когда Рыцарь наконец отвел взгляд, эти два кобальтовых прицела, я облегченно выдохнула. Его руки скользили по моему дрожащему телу, снимая куртку, майку, вынимая булавки из моей клетчатой юбки с запахом. Я сама сняла свой трехкилограммовый лифчик, но трусики Рыцарь оставил на мне.

Мне было холодно и страшно, но я была тут. И старалась быть храброй. Часть меня хотела вознаградить Рыцаря за то, что он так ко мне относился. Другая часть боялась отказать ему. А еще одна – патологически любопытная часть, которая и затаскивала меня в подобные ситуации, – на самом деле ужасно, ужасно хотела узнать, что же за штука такая этот секс.

Рыцарь потер вверх-вниз ладонями мои руки, чтобы согреть, пока он смотрит на мою почти наготу. Потом его руки скользнули к груди, где он ухватился за крылатые гантельки и осторожно покачал их туда-сюда, и мы оба смотрели на это. От этого ощущения мои трусики немедленно намокли. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому? Надеюсь, что нет.

Сунув руку мне между ног, Рыцарь провел ею по трусикам, от чего во мне поднялось дикое желание. Мне захотелось сорвать их. Мне хотелось, чтобы меня что-то наполнило, и хотелось этого прямо сейчас.

Я непроизвольно застонала и этим привлекла внимание Рыцаря к своему рту. Раздвинув языком мои губы, он крепко поцеловал меня, продолжая теребить мои соски и клитор. От этого поцелуя исчезли страх, холод и осознание реальности. Рыцарь доцеловал меня до того, что я захотела трахаться с ним прямо тут, сейчас, на постели своего бывшего приятеля.

Словно прочитав мои мысли, Рыцарь схватил мои лиловые трусики за края и растянул их так, что они порвались. Я испустила легкий изумленный вскрик, за которым тут же последовал еще один, более громкий, когда он поднес мои рваные трусы ко рту и медленно провел языком по неприлично большому мокрому пятну.

Большому, красному мокрому пятну.

О-о-о-о-о-о черт.

Как только язык коснулся его, Рыцарь закатил глаза, и, надо признать, это возбудило меня. Когда он снова раскрыл глаза, то выглядел так же, как тогда, когда пил мою кровь. Безумным.

Толкнув меня назад и прижав к стене, Рыцарь одной рукой схватил меня за затылок и засунул в меня палец. Впившись в мой рот, буквально вгрызаясь в него, он всунул в меня другой палец. Его ритм был резким. Желание – буквально ощутимым. В комнате стало как минимум на десять градусов теплее, и тут Рыцарь вытащил пальцы.

И стал мазать меня красным.

Он провел красные круги вокруг моих сосков и две красные полосы по животу до самого низа. Рыцарь – любитель крови и Рыцарь-художник слились воедино, и мне надо было, чтобы хоть один из них довел меня до конца прежде, чем взорвется моя голова.

Вернув в меня пальцы, Рыцарь начал водить по нарисованным линиям языком, стирая их часть за частью.

Это было самым эротичным на свете зрелищем. У меня задрожали ноги, и я стала глубже насаживаться на его пальцы.

– Рыцарь… Пожалуйста… – прошептала я, кивая на его свитер и майку.

Повинуясь моей просьбе, Рыцарь поднялся и сдернул их через голову, открыв всю головку своего огромного члена, которая торчала над поясом джинсов.

Рыцарь швырнул свою майку в центр кровати, потом швырнул на нее меня и начал вынимать все из своих карманов, выкладывая это на прикроватную тумбочку. За две секунды ровно он извлек зажигалку, пачку сигарет, ключи, нож, бумажник, а из бумажника – презерватив, не одни, а двое наручников и прозрачную бутылку с медом в форме медведя.