вскарабкался, не чувствуя боли от ран. Взглянул в сторону Невы, покрутил головой. И увидел. Зарево над Выборгским районом. Пламя. Серый дым, будто сама земля горела.

— Черкасов… — прошептал я. — Твою мать!

Позади кто-то выкрикнул:

— Подкрепление с Петроградской! Периметр восстановлен! Защитные барьеры восстановлены…

Но мне было всё равно. Потому что там, за горизонтом, была новая битва. И, возможно, новые потери.

А здесь, на площади, среди пепла, крови и тихого стона выживших, я знал только одно.

Это было ещё не всё.

Мне придется выбрать: тот, кого я считал братом в прошлой жизни, или те, кого я считаю родными, в этой.

* * *

Машина плавно выехала за пределы Петропавловской крепости, покачиваясь на неровностях мостовой. На переднем пассажирском сиденье — шеф императорской стражи Туманов. Пальцы водителя крепко сжимали руль, взгляд — острый, напряжённый. Я сидел сзади, рядом с Юрьевским, закутанным в тёмное пальто, накинутое поверх стандартной формы задержанных.

Мы уезжали без мигалок, без сопровождения, как обыкновенная гражданская машина. Но внутри — напряжение было таким, что можно было резать воздух ножом.

Туманов бросил взгляд в зеркало заднего вида и проговорил:

— Везём его в Ропшу. Есть один охотничий домик за старым дворцом. Отреставрировали лет пять назад — для особых нужд. Там автономная система снабжения, магическая защита и бункер в подвале. Никто не найдёт, если не искать очень целенаправленно.

— Кто из охраны на месте? — спросил я.

— Мои. Четверо проверенных плюс усиленные отряды гвардейцев. У каждого щит, амальгамный арсенал и подкрепление в пяти минутах пути. Без доступа — даже мышь не проскользнёт.

— В Петропавловку тоже не должна была проскользнуть, — заметил я.

— Теперь мы знаем, чего ожидать, — парировал Туманов. — Я своей головой за вас отвечаю. Поверьте, в моих интересах отбить любую атаку.

Я кивнул, достал из внутреннего кармана пальто помятый диктофон. Корпус был покорёженным от взрыва, экран треснул, но индикатор записи вспыхнул, когда я нажал кнопку. Аппарат ожил, и на фоне гудения мотора раздался щелчок.

— Начинаем запись, — сказал я вслух. — Николай Владимирович, продолжим допрос.

Юрьевский вздрогнул, поднял на меня измождённый взгляд.

— Здесь? Сейчас? — он огляделся. — После всего… после…

Я пристально посмотрел на него.

— Да. Именно сейчас. Учитывая, сколько ты нагадил империи, благодарности тебе ждать не стоит. Так что пока жив — хоть немного пользы принеси. Каждая твоя минута может стать последней. Так что окажи любезность и закончи рассказ.

Он вздрогнул. Молча кивнул и поправил чужое пальто на плечах.

— Имена, — потребовал я. — Учёные, разработчики. Кто работал над препаратами, кто над оружием. Полный список.

Юрьевский сглотнул, поёрзал, как будто от этого могло стать легче. Потом начал:

— Некоторые из них — прикрытия. Некоторые — знают частично. Но главный… Он всегда был один. Он всем дирижировал. Кажется, даже нами…

Я молчал. Он сам все скажет. Незачем торопить. Или же я просто оттягивал неизбежное — не хотел слышать имя того, кто некогда был мне дорог.

— Профессор Толстой, — выдохнул Юрьевский. — Илья Андреевич.

Я никак не показал своей реакции. И хотя внутри всё сжалось от сожаления, лицо моё оставалось каменным. Я жестом велел Юрьевскому говорить дальше.

— Он сам вышел на нас. Ещё при моём отце. Именно Толстой показал ему потенциал аномальной энергии… Сначала просто предоставлял отчёты, потом — координаты, образцы. Встречи были… все происходило в строжайшей секретности. Он всегда следил, чтобы не оставить следов. Подлинный мастер работы в тени.

— Где происходили встречи?

— Несколько раз — на территории Римского клуба. Неофициально. Он всегда приходил с запозданием. Уходил раньше. Всегда оставался в тени. Я долгое время даже не знал, как он выглядит. Но его разработки… Черт, да никто в мире не видел ничего подобного…

Я нажал кнопку. Щелчок — запись остановлена. Затем вновь нажал «воспроизведение». Сквозь хриплое шипение диктофона прорезался голос Юрьевского:

«Профессор Толстой. Илья Андреевич. Он сам вышел на нас… Встречи — на территории Римского клуба…»

Я дослушал до конца и отключил устройство. Что ж, теперь проще. Не легче, но проще. Пульс всё ещё стучал в ушах. Но доказательство теперь было. Пусть слабое, и все же это хоть что-то на случай, если Юрьевский погибнет до суда.

— Если тебя убьют, — сказал я, убирая диктофон обратно в карман, — запись останется. Так что теперь ты, Николай Владимирович, перестал быть столь важной целью. И охота за тобой теряет смысл.

Юрьевский мрачно рассмеялся.

— Только не для него. Толстой-то не знает, что я уже рассказал. Для него я всё ещё носитель. А значит — мишень. И вместе со мной все вы.

— Ну что ж, — сказал я, откинувшись на спинку сиденья. — Когда доберётся, я буду ждать. Со всем радушием, на какое только способен.

* * *

Мы прибыли на место далеко за полночь — шел уже третий час.

— Прошу ваша светлость. И вы, ваша светлость.

Туманов выбрался первым и лично контролировал каждый шаг пленника. Я чувствовал себя микроскопом, которым забивали гвозди. Да, было разумно отправить меня охранять самого ценного пленника. Но сердцем я был не здесь, а в Петербурге. С теми, до кого мне и правда было дело.

— Сюда, господа.

Ропшинский дворец производил удручающее впечатление. Теперь громада, где когда-то давали пышные балы и где скончался император Петр Третий, казалась всеми забытой. Комплекс построек спрятался среди елей и старых дубов юго-западнее Петербурга.

Снаружи Ропша выглядела, как и подобает списанной в утиль императорской даче: облупившаяся штукатурка, облезающая крыша, щели в оконных рамах. Но стоило пересечь кованую ограду с едва заметной эмблемой охраны, как начиналась совсем иная реальность.

Патруль в форме гвардейской службы двигался по периметру молча и чётко. Каждые пятьдесят метров — скрытая камера, замаскированная под старинный фонарь. В кустах — датчики движения, тактильные и эфирные. Барьер, тонкой пеленой свисавший с неба, ощутимо дрожал, если к нему приближались. Им управляли маги не ниже Рубинового ранга, сменявшиеся каждые два часа. Казалось, даже в Петропавловке было проще.

— Это здесь, — сказал Туманов и отстранился, показывая нам наше новое пристанище.

Домик выглядел скромно: одноэтажный коттедж с мансардой, обшитый деревом. Однако всё внутри выдавало истинное назначение этого места.

Артефактные плиты под полами — специальные ловушки, готовые взорваться по активации. Экранированные окна. Лампы с аварийной подзарядкой, собственный колодец и дизельные генераторы.