Он умолк. Глаза вспыхнули мрачным пламенем — не гнева, скорее досады.

— Так и хочется взять их да отшлепать, — закончила за него Мэран.

— Вот именно. А что, ты так и сделала?

Мэран покачала головой:

— Нет, до этого я не дошла. Хотя, может быть, стоило.

И она рассказала мужу о визите миссис Баттербери и ее просьбе, а потом дала ему почитать сочинение девочки.

— Хорошо написано, правда? — сказал он, когда дошел до конца.

Мэран кивнула:

— А теперь скажи, как я могу объяснять Лесли, что она ошибается, когда я знаю, что все так на самом деле и есть?

— Никак.

Сирин отложил сочинение и снова уставился на деревья за окном. Пока они разговаривали, сумерки прокрались в парк. В плотных мантиях теней стояли дубы — неравноценная замена роскошных зеленых плащей, которые украла осень. У подножия самого мощного дуба маленькие человечки развели костерок и теперь жарили на нем грибы и желуди, нанизав их на прутики.

— А что сама Анна Баттербери? — спросил Сирин. — Помнит что-нибудь?

Мэран качнула головой:

— Не думаю, она даже не понимает, что мы уже встречались и что это она изменилась, а мы остались прежними. Она такая же, как и все люди: если с ней происходит что-то такое, чего она не может объяснить, она убеждает себя, что ей просто показалось.

Сирин перевел взгляд на жену.

— Так, может быть, стоит ей напомнить, как все было? — предложил он.

— По-моему, это не лучший выход. Навредить боюсь. Неподходящий она человек...

Мэран снова вздохнула.

— А ведь у нее были все шансы, — ответил Сирин.

— Да, — согласилась Мэран, припоминая. — Шансы у нее были. Но теперь поздно, время ушло.

Сирин тряхнул головой:

— Никогда не поздно.

Из дневника Лесли,

добавочная запись от 12 октября:

Ненавижу этот дом! Просто ненавижу! Как она могла поступить так со мной? Как будто мало того, что она следит за каждым моим вздохом, — а то еще, чего доброго, осрамлюсь как-нибудь ненароком, — но это уже вообще.

Дневничок, ты, наверное, удивляешься, о чем это я. Помнишь то сочинение о национальных меньшинствах, которое задавал мистер Аллен? Так вот мама его прочитала и забрала себе в голову, что я попала в секту сатанистов и пристрастилась к наркотикам. Но хуже всего то, что она показала его Мэран и в следующий четверг та должна «поговорить со мной и помочь мне исправиться».

Меня просто тошнит от всего этого. Она не имела права. И с какими глазами я теперь на урок пойду, спрашивается? Такой позор. Я уже не говорю о разочаровании. Я-то думала, что Мэран меня поймет. Мне и в голову не приходило, что она может быть заодно с моей матерью — по крайней мере, не в чем-то по-настоящему важном.

Мэран всегда казалась мне особенной. И не только из-за ее прикольной одежды, и не потому, что она никогда не говорит со мной снисходительно, как взрослая, и даже не потому, что у нее вид в точности как у мадонны прерафаэлитов, только с такими классными зелеными прядками в волосах. Просто она человек необыкновенный. Когда она играет, музыка течет легко, как по волшебству, и она знает столько интересных историй про то, как появились разные мелодии. Вот когда она рассказывала про то, как феи подарили волынщику песню «Золотое кольцо» в обмен на настоящее кольцо, которое они потеряли, а он им вернул, мне показалось, она и сама верит, что так все и было. Голос у нее был такой, как будто она своими глазами это видела.

У меня такое чувство, точно я всю жизнь ее знаю. Стоило мне только ее увидеть, как показалось, будто я старого друга встретила. Иногда я даже думаю, что она сама и есть магия — принцесса-дриада из волшебной дубовой рощи, которая пришла пожить в Страну смертных, но скоро вернется назад, на свою истинную родину.

И чтобы такой человек, как она, ввязался в крестовый поход моей матери против фей?

Наверное, я просто слишком наивна. А она такая же, как моя мать, мистер Аллен и все те, кто не верит. Ну и ладно, не буду больше на ее дурацкие уроки ходить, только и всего.

Как я устала здесь жить. Бежать бы отсюда, куда глаза глядят.

Ну почему феи не похитили меня, когда я была совсем маленькой? Тогда я была бы там, а здесь, на моем месте, оказался бы какой-нибудь подкидыш. И пусть бы мама превращала его в маленького послушного робота. Ей ведь только того и надо. Она не хочет, чтобы ее дочь думала по-своему, ей нужна скучная копия самой себя, только помоложе. Завела бы лучше собаку вместо ребенка. Их легко дрессировать, и на поводке ходить они любят.

Жаль, что бабушка Нелл умерла. Она никогда бы не сказала, что мне пора повзрослеть и перестать выдумывать всякие небылицы. Пока она была жива, все вокруг казалось волшебным. Словно она сама была волшебной, как Мэран. Иногда, когда Мэран играет на флейте, мне кажется, что вот сейчас я обернусь и увижу бабушку Нелл, как она сидит, слушает музыку и улыбается мудро и печально.

Когда она умерла, мне было всего пять, но я до сих пор помню ее лучше, чем многих родственников, которые еще здесь. Будь она жива, я переехала бы к ней и все было бы отлично.

Господи, как мне без нее плохо.

Когда Анна Баттербери остановила свою машину у дома Келледи на МакКенит-стрит, она волновалась. Достала бумажку с торопливо нацарапанным адресом, сравнила его с табличкой на кованых воротах, которые отделяли тротуар от парковой дорожки. Убедившись, что все совпадает, она выскользнула из машины и подошла к воротам.

Она шагала к дому, а каменные плиты дорожки звенели под ее каблуками. При виде палой листвы, которая толстым ковром устилала землю под деревьями, Анна нахмурилась. Надо бы Келледи поторопиться с уборкой, подумала она. Через неделю организованный сбор заканчивается, да и то бригады по уборке города забирают листья, только если они аккуратно упакованы в мешки и выставлены на обочину. Как жаль, что этот прелестный дом в таком небрежении.

Подойдя к крыльцу, она долго и безуспешно озиралась в поисках звонка, пока наконец не сообразила, что единственный способ дать знать о своем приходе — это воспользоваться бронзовым молоточком на двери. Он, кстати, изображал корнуольского писки.

При одном взгляде на него у Анны возникло такое чувство, словно она где-то такое уже видела. Но где? Наверное, в одной из книжек Лесли.

Лесли.

Едва подумав о дочери, она тут же протянула руку к молотку, но дверь распахнулась раньше, чем она успела им воспользоваться. На пороге стояла Леслина учительница музыки и озадаченно смотрела на нее.

— Анна? — произнесла Мэран, не сумев скрыть изумление. — Как вы здесь...