Как только я устроюсь у Пола и Сьюзан, сразу пойду искать работу. Сьюзан говорит, что Пол может сделать мне поддельные документы, и тогда я смогу работать в клубе или еще каком-нибудь месте, где хорошо платят. Она сама этим занимается. Говорит, что иногда за вечер одними чаевыми баксов пятьдесят зарабатывает!

Я никогда не встречала таких, как Сьюзан. Даже не верится, что мы с ней почти одногодки. Все девчонки в нашей школе сущие дети по сравнению с ней. Она так классно одевается, прямо звезда с МТУ. У нее черные волосы, прикольная короткая стрижка, кожаная куртка и такие тугие джинсы, что я даже представить не могу, как она их надевает. А на футболке у нее классная картинка с феей, как у Брайана Фрауда, я такой еще не видела.

А когда я спросила у Сьюзан, верит ли она в фей, она широко улыбнулась и ответила:

— Вот что я тебе скажу, Лесли. Я во что угодно поверю, лишь бы от этого кайф был.

Кажется, мы с ней поладим.

Когда Анна Баттербери пришла в себя, то обнаружила, что находится внутри того самого дома, вид которого вызвал у нее такие тревожные воспоминания. Она лежала на мягком как пух диване в окружении уютных, ласкающих глаз вещей, которыми была набита небольшая гостиная. Казалось, что в комнате просто некуда ступить, а умопомрачительное количество безделушек всех видов и размеров — от заселившего каминную полку оркестра крошечных фарфоровых божков с арфами, скрипками и дудками до сделанного из папье-маше медведя-гризли в цилиндре и фраке, который один занимал целый угол, — еще усиливало общее впечатление скученности.

На стенах тоже живого места не было: афиши, фотографии, литографии и картины покрывали каждый квадратный дюйм. Старомодные портьеры набивного ситца — громадные темные розы на черном фоне — сторожили оконную нишу с утонувшим в ней диванчиком. На полу лежал толстый ковер, точное подобие усыпанной листьями лужайки снаружи.

Чем дольше Анна оглядывалась, тем более знакомой казалась ей обстановка. И тем скорее воспоминания, от которых она так старательно избавлялась все последние годы, затопляли ее мозг.

При звуке шагов она села и обернулась — как знать, кто или, может быть, что подкрадывается из-за дивана. Но это оказалась Мэран. От резкого движения у Анны снова закружилась голова, и она поспешила лечь. Мэран присела на оттоманку, придвинутую к самому дивану, и положила изумительно прохладное влажное полотенце ей на лоб.

— Ну и напугалась же я, — заговорила Мэран, — когда вы замертво упали прямо у меня на пороге.

Но Анне было не до церемоний. Без долгих разговоров она перешла прямо к сути дела.

— Я здесь уже бывала, — сказала она.

Мэран кивнула.

— Меня приводила сюда свекровь — Элен Баттербери.

— Нелл, — ответила Мэран. — Да, мы были с ней дружны.

— Но почему я только сейчас вспомнила, что была знакома с вами раньше?

Мэран пожала плечами:

— Бывает.

— Нет, тут что-то не так, — возразила Анна. — Люди, конечно, многое забывают, но не до такой степени. Мы ведь с вами не просто однажды случайно встретились, я знала вас много лет, с тех пор как Питер начал ухаживать за мной на последнем курсе колледжа. И когда он впервые привел меня к себе домой, чтобы познакомить с родителями, вы были там. Помню, я еще подумала, как странно, что у Элен такая молодая подруга.

— А разве возраст влияет на дружбу? — спросила Мэран.

— Нет. Просто... вы совсем не изменились с тех пор. Как будто вам по-прежнему столько же лет.

— Я знаю, — были слова Мэран.

— Но... — Озадаченная, Анна стала еще больше походить на испуганную птицу. — Разве так бывает?

— Вы, кажется, говорили что-то насчет Лесли, там, на пороге, — поспешила сменить тему Мэран.

Если что и могло извлечь женщину из трясины путаных размышлений о безвозрастности хозяйки этого дома, о музыке, доносящейся прямо из-под земли, и о призрачных фигурах, которые мелькают где-то на краю поля зрения, ускользая от прямого взгляда, то только упоминание о дочери.

— Она убежала из дома, — ответила Анна. — Я зашла за чем-то в ее комнату и увидела, что все ее учебники лежат на столе. Тогда я позвонила в школу, где мне сказали, что она там сегодня не появлялась. Они уже собирались позвонить мне, чтобы узнать, не заболела ли Лесли. Понимаете, она никогда не пропускает уроки.

Мэран кивнула. Для нее это было новостью, которая, однако, вполне укладывалась в ее представления об отношениях Лесли с матерью.

— А вы в полицию обращались? — спросила она.

— Едва поговорила со школой. И можете себе представить, они мне заявили, что беспокоиться еще рано! Детектив, с которым я разговаривала, пообещал разослать ее описание всем патрульным, чтобы они сообщили, если заметят ее где-нибудь, и все-таки он считает, что она просто прогуливает занятия. Но Лесли просто не способна на такое, уж я-то знаю!

— А ваш муж тоже так думает?

— Питер еще ничего не знает. Он в командировке на Востоке, так что я поговорю с ним только вечером, когда он сам мне позвонит. Я даже не знаю, в каком отеле он остановится. — Анна протянула руку, худую, как птичья лапка, и стиснула запястье Мэран. — Что мне делать?

— Можно попробовать поискать ее самим.

Услышав предложение Мэран, Анна радостно затрясла головой, но безнадежность этой затеи тут же дошла до ее сознания.

— Город такой большой, — сказала она. — Слишком большой. Разве мы сможем ее найти своими силами?

— Есть и другой способ, — раздался вдруг голос Сирина.

От неожиданности Анна вздрогнула. Мэран сняла полотенце с ее лба и отодвинулась, чтобы дать ей сесть. Вглядевшись в высокого мужчину, чья крупная фигура занимала весь дверной проем, она узнала Сирина, мужа Мэран. Только раньше он никогда не казался таким грозным.

— И... что же это за способ? — спросила Анна.

— Попросить помощи у фей, — ответил Сирин.

— Так ты, значит, на Полли работать собираешься?

Лесли подняла голову от дневника и обнаружила, что тот парень у мемориала, который ей так не понравился, стоит у ее скамьи. Вблизи вид у него оказался совсем бандитский. Зализанные на макушке волосы длинными прядями спускались на шею. Три серьги болтались в мочке левого уха, еще одна в правом. Грязные джинсы были заткнуты в высокие ковбойские сапоги, из-под джинсовой куртки выглядывала полурасстегнутая белая рубаха. Но больше всего Лесли напугал его елейный взгляд, она даже вздрогнула.

Она проворно захлопнула дневник, сунув вместо закладки палец, и завертела головой в напрасной надежде увидеть Сьюзан, но новая подруга все не возвращалась. Тогда она сделала глубокий вдох и наградила подозрительного типа взглядом, полным, как ей хотелось верить, подходящей случаю уличной бравады.