– А остальные ключи живут на небесах? – спрашиваю я. Мне было бы проще, если бы он не был ко мне так добр.

Кассиэль качает головой, но не отвечает на мой вопрос.

– Ты подумаешь об этом? Михаэль согласится с твоим желанием.

– Ты имеешь в виду, если я не смогу больше выдерживать Люцифера? Он обычно не такой неприятный, как в вашем присутствии. Мне нравится в его небесном дворе.

– Значит, Рафаэль прав? Ты что, ему отдалась?

Мое лицо искривляется, когда я слышу эту старомодную фразочку.

– Даже если бы это было так, тебя это точно не касается.

Я никогда не видела Кассиэля злым, но теперь замечаю гнев в его глазах.

– Ты слишком хороша для него. Он сделает тебе больнее, чем я когда-либо смог бы. Для него все это лишь игра, а мы марионетки в его постановке. Единственное, чего он хочет, – месть. О другом он и не думает. Ни о чем и ни о ком. Ты должна быть осторожной.

– Подумаю об этом, – отвечаю я, потому что во мне просыпается плохое предчувствие. Что, если Кассиэль действительно прав? Вдруг от Люцифера действительно исходит гораздо большая опасность? Может, я слишком наивная? Вероятность того, что он сказал, действительно велика. Но Люцифер снова спас меня сегодня. Если бы он не вмешался, я бы снова оказалась в темнице.

– Я могу идти? – я ставлю стакан с водой обратно на стол.

– Я очень волнуюсь, – говорит Кассиэль, когда я поворачиваюсь. – Не забывай того, что я тебе сказал. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе.

Еще совсем недавно мне было вроде как ясно, кто мой друг, а кто враг. С тех пор как я спасла Кассиэля после взрыва, эта уверенность куда-то улетучилась. Есть слишком много ангелов, которые мне нравятся: я даже Кассиэля не могу ненавидеть, когда он говорит мне такие вещи.

Я бы с радостью снова провела вечер с моими братом и сестрой в библиотеке. Но я не хочу снова просить Семьясу о том, чтобы он отвел меня туда, потому что не знаю, действительно ли в прошлый раз он спрашивал разрешения у Люцифера. А вот его я сегодня достаточно провоцировала. Вечером отправлюсь в салон, чтобы поужинать, потому что я устала постоянно оставаться в своей комнате в одиночестве. Форфакс, Семьяса и Люцифер сидят там втроем. Они настолько увлечены разговором, что даже не замечают меня.

Как это часто бывает в последнее время, они и сегодня обсуждают ремонтные работы, которые должны быть проведены в небесном дворце пятого небесного двора.

– В последние недели нам многое удалось сделать, но нужно еще немного времени, – говорит Форфакс. – К открытию врат рая все будет готово. Это я тебе обещаю.

– Нам нужно убедиться в том, что мы вне опасности. Никто из моих братьев не должен усомниться в том, что мы с ними придерживаемся одной и той же цели, – отвечает Люцифер. – Способны ли наши мужи, в случае чего, постоять за себя, если дело дойдет до битвы?

Они действительно меня не заметили, иначе бы прервали свой разговор. Эта беседа не похожа на обсуждение строительства, скорее на какой-то заговор.

– Они настолько натренированы, как это только возможно после всего случившегося, – говорит Форфакс, и я начинаю присматриваться. – Ты все еще уверен в том, что хочешь провернуть все это?

– Конечно, – отвечает Люцифер. – Но я готов пойти на это, лишь если вы будете на моей стороне. Этот план мы сможем осуществить только вместе. После этого все не должно быть так, как в тот раз.

– Это и хорошо, – рычит Семьяса. – Наступит время, когда в мире снова воцарится порядок. Мы не позволим, чтобы их поступки снова сошли им с рук. Я хочу, чтобы они были все в крови. Чего бы это ни стоило.

Остальные ангелы кивают в знак согласия.

Они действительно хотят мести, как и говорил Кассиэль. Они наверняка вообще не беспокоятся о нас, людях. С моей стороны было бы разумнее остаться в своей комнате. Но я не хотела этого. Теперь мне приходится слушать их обсуждения о конце человечества. Я громко ставлю тарелку на стол, и Люцифер поворачивает голову в мою сторону. Он сердито прищуривается, рассматривая меня. Теперь у меня пропал аппетит. Я поворачиваюсь и ухожу. Какому плану он следует? Интересно, Кассиэль сказал сегодня о мести просто так или другие ангелы действительно знают, что они задумали? Люцифер явно не расскажет мне о своем плане, он в любом случае больше со мной не разговаривает. Но есть кое-кто, кого я могу спросить.

Я хоть и знаю, в какой комнате живет Лилит, я еще никогда не была у нее. Я тихо стучусь в дверь и слышу, как она говорит «входи». Она стоит у окна и не поворачивается ко мне. Когда я подхожу к ней, я вижу, что по ее щекам текут слезы.

– Что случилось? – испуганно спрашиваю я. – Кто-то сделал тебе больно?

Она отчаянно смеется:

– Разве не все мы этим занимаемся? Делаем кому-то больно.

– Сэм был зол с тобой? – Я задаюсь вопросом, есть ли в других небесных дворах такие же любовные драмы. Сэм не признает Лилит, Наама влюбляется в человека, а Балама я как-то застала за тем, что он тоскливо смотрит на одну из служанок. Люцифер флиртует с Сариэль, хотя то, что происходит между ними, явно гораздо больше, чем просто флирт. Может, все так потому, что они долго пребывали в заключении? Меня не должно это волновать, но все же волнует. Происходящее делает ангелов похожими на людей, и они не такие, как я думала.

Лилит качает головой:

– Нет, нельзя сказать, что он был зол. Все в порядке. Я знала, на что иду. Просто сегодня я особенно чувствительна. Вся эта ситуация здесь на земле… Меня уже тошнит от всего этого. Я так хочу, чтобы это все поскорее закончилось.

– Уже скоро закончится, – почти беззвучно говорю я. – Тогда ты навсегда забудешь о том, что когда-то была человеком. – Мне не стоит переживать насчет сказанного, ведь ей тоже не стыдно за то, что она сказала.

Лилит прикрывает рот рукой:

– Мне очень жаль, Мун. Я не это имела в виду. Я… – Она поднимает руки, словно сдаваясь, а затем снова опускает их. – Я не знаю, почему вообще говорю такие вещи.

– Вы были в заключении десять тысяч лет, а теперь хотите вернуться к прежней жизни, – помогаю я ей выдумать обоснование.

– Это все равно бессердечно с моей стороны, но ты права. Я хочу жить в мире. Я хочу жить при дворе Люцифера, подальше от всех остальных архангелов и их происков.

– Ты не хочешь вернуться в рай? – удивленно спрашиваю я. – Мы ведь целый театр ради этого устраиваем.

– Слишком много воспоминаний, – отвечает она мне. – И они не особо хорошие. Я, наверное, одна из немногих, кто вообще не заинтересован в открытии врат рая.

– Я тоже, – улыбаюсь я ей.

Лилит ухмыляется мне в ответ: