— Катя, Юля, идите сюда! Они подошли.

— Что будете есть и пить?

Они посмотрели меню и выбрали рыбу с овощами. Попить взяли обычную воду, два литра. Похоже, и правда, пить хотят.

— Можно еще шампанского? — спросила Юля.

— Нет, — ответил я. — На улице жара, вас развезет в зюзю, а вы мне нужны трезвые.

— Зачем?

— Отставить вопросы. Между прочим, я вас купил и могу делать с вами, что хочу. Пойте теперь.

— Что петь?

— Во поле береза стояла.

Они стали петь. С вокалом у них было не ахти, но старались. Пока они пели, набрал номер и сделал заказ. Мужской голос ответил «Ок» и положили трубку. Отметил, что связь чистая, без хрипов. Угу.

Через минут пять открылась входная дверь, и на пороге возник охранник. Чуть его не нокаутировал от неожиданности. Стучаться надо, хотя мог и не услышать, потому что женщины вошли в раж и просто орали песню, перекрикивая другу друга. Попросил замолчать. Охранник посторонился, и внутрь домика вкатилась тележка с накрытой едой. Тележку вкатила миловидная женщина лет тридцати. Перед отходом сюда Олег дал мне описание своей жены. Отличительной особенностью является шрам на нижней части спины. Эта женщина подходила под описание Олега. Стало быть, я смотрю на Ирину. Случайна ли эта встреча? Или русскоговорящим еду привозят такие же. Вкатив тележку, Ирина не ушла, а стала раскладывать еду на столе.

— Можно ли ее оставить? — спросил охранника.

— Да, можно. Но ее нельзя бить, насиловать.

— Разговаривать с ней можно?

— Можно, если сможете. Буду за дверью, если что, зовите.

Он ушел, закрыв за собой дверь.

Я посмотрел на Ирину. Она двигалась и расставляла приборы как робот. Движения плавные, без дерганий. Подошел, взял ее за плечи и резко повернул к себе. Она даже не дернулась и не вскинула руки. Взгляд туманный и отрешенный, как будто смотрит и не видит. Мне стало немного не по себе.

— Юля, Катя, возьмите девушку в ванную. Разденьте там, помойте, вытрите, не одевайте и приведите обратно.

Девушки взяли Иру за руки и повели в ванную. Она не сопротивлялась и смиренно шла с ними. «Что же тебе вкололи, девочка?», — подумал я. Пока их не было, поел и попил. Когда они вернулись, осмотрел ее. Точки от уколов были на задних частях коленок. Осмотрел все остальное тело. Следов побоев нет, порезов тоже. Шрам там, где и должен быть. Теперь это точно жена Олега. Оставил стоять ее обнаженной посреди комнаты, Юле и Кате сказал кушать. «Извини, Ирина, то, что я буду сейчас с тобой делать, необходимо нам обоим», — подумал про себя. Отошел в сторону, взял в руки крышку, которой была накрыта еда. Крышка была немного горячей. Обошел девушку и прислонил крышку сзади к ляжке. Девушка дернулась. Так, хорошо. Теперь спереди. Взял левой рукой за правый сосок, сжал и посмотрел в глаза. Ирина дернулась назад, а зрачок увеличился на долю секунды. Прекрасно. Дыхание осталось ровным. Юля и Катя внимательно наблюдали за экзекуцией. Мне надо ее расшевелить, проверив реакцию. На боль реакция есть, это хорошо. Теперь проверим память. Наклонился к левому уху, сказал: «Олег» и посмотрел ей в глаза. Реакции ноль. Еще раз к уху, снова «Олег», но громче. Опять никакой реакции. Блин, что еще? Задумался. Интересно, о чем думают те, кто сейчас смотрит в монитор? Охотнику мало рабынь, он издевается над прислугой? А что он там говорит ей на ухо? Мне почему-то стало все равно, что они там думают. Передо мной человек, который попал в большую беду, и моя задача понять, что с ним и как ему могу помочь. А как помочь? Да никак. Вытащить ее отсюда, отвезти к Марине, она поможет. И все. Пощекотал Ирину. Дернулась. Вот, уже лучше.

Женщины мои доели и допили. Прислуга больше не нужна. Отдал ей одежду. Она оделась, забрала столик. Открыл ей дверь, и она выкатила столик на улицу, после чего закрыл дверь. Как же тяжело было ее отпускать! Но ничего, скоро мы вернемся и заберем тебя.

— Пошли гулять, — сказал женщинам.

Вышли из домика. Рядом стоял охранник, готовый идти за нами.

— Слушай, — обратился к нему, — а если я захочу кого-нибудь из персонала?

— Это запрещено.

— Но можно договориться?

— Нет, это запрещено.

— А кто узнает?

— Они и они.

Он показал рукой на камеры, висящие на домиках и на дереве, а также на охранниках, которые ходили туда-сюда.

— Вы охраняете, они вас контролируют?

Он кивнул. Все ясно. Это усложняло наши планы, но при этом и упрощало. Стоит убрать этих контролирующих охранников перед тем, как начнется основное действие. Где же здесь живет прислуга? Придется спросить Старца, коли уж отказался от помощи гида, его люди должны это знать, или Гришу, если он еще жив.

Мы отправились влево до дороги, ведущей к главным воротам, но по ней не пошли. Нам нужно прямо, забирая чуть влево. Тут была тропинка, ведущая прямо к бухте. Где-то через пятьсот-шестьсот метров должна быть будка или еще что-то, что я видел с площадки. По тропинке мы прошли минуты две, и мне захотелось свернуть вправо в кусты. Дернулся туда и был остановлен охранником.

— Туда нельзя.

— Но мне хочется.

— Нельзя или будут проблемы. У вас и у меня.

— Тогда мы тут просто постоим.

— Это можно, — сказал он и отошел.

Ага, значит вот где то, что мне нужно. Из кустов вышел еще один охранник. Похоже, это один из тех, кто охраняет будку.

— У вас проблемы? — спросил он.

Захотелось подерзить, сказав, что у него сейчас будут проблемы.

— Нет проблем, — ответил наш охранник.

Охранник из будки кивнул и ушел.

Попросил Юлю и Катю погулять в сторонке, а сам прислушался. Услышал слабый звук «дз-дз», перерыв и еще «дз-дз». Напряжение. Так вот, почему туда нельзя. Здесь располагается пульт управления всем, что находится внутри больничного городка. Питает ли это саму больницу — вопрос открытый. Скорее всего, этот же пульт включает мобильные станции в остальной части острова. Значит, в этой будке есть связь с внешним миром. Обязательно до нее доберусь в следующий раз. И еще отметил один момент. Здесь не слышно пения птиц. Птицы поют около домиков, около ворот, при въезде на территорию, а здесь — нет. Да, на этой территории есть птицы. А на основной нет.

Взял девчонок за руки, и мы пошли к бухте. Здесь был пирс, и стояли два катера на шесть человек каждый. Пирс слева упирался в скалу, а справа — в высокий забор. В катерах было по человеку славянской внешности. Они были в серых брюках, с обнаженными загорелыми торсами. На головах белые кепки. Впереди, метрах в пятистах, были небольшие ворота. Они, похоже, открываются тем же пультом в будке.

— Кататься можно? — спросил охранника.

— Можно. Это входит в обслуживание.