– Вика – не проститутка. Это я так сказал...

Не зря говорят, у кого что болит, тот о том и говорит... Как же я мог про Вику такое сказать?.. Хорошо, если Катя решит, что я сказал о ней так в переносном смысле...

– При чем здесь Вика? Ты мне в любви клялся...

– Клялся?!

– Эх ты, бессовестные твои глаза! Наговорил спьяну, а теперь отпираешься, да?

– Ну, спьяну, да. Я же ничего не помню...

– Помнишь ты все. Не похож ты был на пьяного... Вот Пашка твой, так он точно накушанный был. Ленка его в казино потащила, так он сказал, что в казино выигрывает только тот, кому оно принадлежит...

– Правильно он сказал.

– Да, но потом он сказал, что может купить это казино. Ну, если ты согласишься... А ты сказал, что думать надо. Идея, мол, неплохая...

– Неплохая... – механически согласился я. – Казино хорошую прибыль приносит. И напрягаться особо не надо. Только в этот бизнес лучше не соваться. Там такая мафия, что не только без штанов, без головы остаться можно...

– Ты это говоришь на трезвую голову?

– Ну да...

Голова немного побаливала, но в целом состояние ничего – жить можно. И на ногах с легкостью держусь, даже присесть не тянет.

– Ты вчера то же самое говорил. А говоришь, что ничего не помнишь... Что, и как хорошо нам с тобой было, тоже не помнишь?

Катя подошла ко мне, тряхнула головой, разбрасывая по плечам роскошные волосы. Ладонями оперлась на мою грудь. В глазах похотливая дымка, дыхание уже сбитое, хотя ничего еще и не происходит... Но ведь она хочет, чтобы это произошло. Да и у меня низ живота затянуло щекочущей тяжестью. Затяжелело, затвердело...

– Э-э... Не помню... Но догадываюсь, – пробормотал я.

– Что, хорошо или плохо?

Она отстранилась от меня. И теперь уже тряхнула плечами, освобождаясь от халата... Тело у нее великолепное. Грудки словно наливные яблочки с воткнутыми в них черешенками, плоский с обозначенным рельефом животик, в меру и аппетитно широкие бедра, черная полоска культивированной «лужайки», длинные изящные ножки... Но все портили белые чулки под таким же белым поясом. Я слышал, что мужчин такое неглиже возбуждает. И я бы возбудился, если бы не видел точно такие же чулки с пояском у Вики...

Ну, увидел так увидел, казалось бы, что здесь такого. Но меня как заклинило. Никаких видений, никаких умопомрачительных истерий – чистая физиология: перед глазами пошли круги, в висках застучало. Видимо, вся кровь прилила в голову, и внизу, на метр ниже, ничего не осталось. Как будто воздух из надувной игрушки вышел...

– Эй, ты чего?

Катя возмущенно водила взглядом: то вверх – в мои глаза заглянет, то вниз... Ни там ей не нравилось, ни там...

– Эй, тебя что, снова накрыло?

Я тоже вспомнил случай более чем годичной давности... Кажется, я тогда подумал про Пашку. Как же так – он погиб, а я девок топчу... А потом она про Вику заговорила. Тогда на меня так нашло, что психушку пришлось вызывать... Но тогда я был психом. А сейчас я в полном порядке. В полном порядке...

– Да так, глупости... – через силу улыбнулся я.

– Ты сам как та глупость!

– Это раньше было. Сейчас я в норме...

Я действительно достаточно легко взял себя в руки. Только вот прежней распирающей тяжести не было. Но это дело наживное...

– Психушку вызывать не надо?

Трудно было понять, то ли в шутку она спрашивала, то ли всерьез. Может, и всерьез...

– Не надо... – искренне развеселился я. – Ты думаешь, чего я такой был? Друга на войне потерял... А друг, представь, с войны вернулся – всем смертям назло...

– Пашка, что ли?

– Пашка. А вместе с ним и крыша моя вернулась...

Кажется, в пылу возмущения Катя забыла, что стоит передо мной в эротическом неглиже. И я забыл. А когда вспомнил, кровь разом отхлынула от головы и заполнила нужные пустоты.

– Так ты думал, что Пашка погиб? – заинтригованно спросила Катя.

– Ты, кажется, хотела знать другое, – разнузданно улыбнулся я.

И так же разнузданно приблизился к ней. Разнузданно, чтобы взнуздать ее. А это совсем не трудно, если девочка хочет побыть лошадкой. Катя хотела...

– Вау!

Сначала она была лошадкой. А потом стала наездницей и так вошла в раж, что не заметила, как в комнату вошли ее родители. Зато я заметил. И мощным движением рук выбил ее из седла.

– Твою мать! – взвыла она от возмущения.

– Спасибо, что не свою! – сардонически усмехнулась дородная женщина с высокомерно-суровым взглядом.

– Да-а, дожились... – осуждающе покачал головой представительного вида мужчина в тяжелых роговых очках. – Средь бела дня, на нашей кровати...

– И вам не стыдно, молодой человек? – в упор пронзительно смотрела на меня женщина.

На свою дочь она смотреть не могла, потому что Катя уже успела с головой спрятаться под простыню. Хорошо, что мне кусочек оставила, дабы я мог прикрыть свои.

В ответ я лишь пожал плечами. Может, стыдно, а может, и нет... Скорее стыдно, чем нет... Дурацкая ситуация, дурацкие вопросы. И эти чудики ведут себя по-дурацки. Им бы убраться отсюда, дать нам возможность одеться. А может, им нравилось держать людей в напряжении, наслаждаться их растерянностью и беспомощностью... К их счастью, я был хорошо воспитан для того, чтобы в устной форме выписать им направление на три веселых буквы.

– Катя, может, ты объяснишь, что здесь происходит? – потребовал отец.

– А-а, папа! – высунулась из-под простыни наивно улыбающаяся дочурка. – Познакомься, это Корней!.. Э-э, мой жених. Я замуж за него выхожу!..

Такого поворота событий я никак не ожидал. Но как бы то ни было, отрекаться от Кати я не стал. Оба попали в глупую ситуацию, обоим из нее и выбираться. Тем более что как всякий порядочный человек я должен был жениться на Кате после того, что между нами произошло. В принципе должен был. А на деле, не отказываясь от Кати, я постарался как можно скорей удрать из ее дома и спрятаться в своем офисе.

Но меня подвел Пашка. Мало того, что он выпросил у меня пятьдесят тысяч долларов и купил на них новый «БМВ-5» последней модели, так он еще привез на ней к нам в офис обеих девчонок – свою Лену и якобы мою Катю. Деньги ладно, деньги он заработал – в любом случае плотность оборота можно восполнить кредитом. А вот зачем он Катю в святая святых приволок? Провел ее в мой кабинет, а сам вместе с Леной скрылся в своем. Ну, с ним понятно, у них там любовь. То ли Лена так хороша, то ли на имя ее повелся – меня это мало касалось. А вот Пашку касалось все. Кретин!.. Я готов был убить его в тот момент, когда Катя, как та легкомысленная бабочка, порхнула ко мне на колени...