– Господи! – услышал он голос сбоку. – Не могу поверить своим глазам, глядя на этот стикер. Эти дамы ведут себя так, словно мы снова в далеком прошлом, когда у женщин не было никаких прав.

Бун повернулся. Джанель, одетая в убийственно короткую кожаную мини-юбку и белый кружевной топ, в туфлях на умопомрачительных красных каблуках, жевала по обыкновению жвачку.

– Это всего лишь губы, – пожал плечами Бун и сунул стикер в карман рубашки.

Джанель уперла руки в свои идеальной спортивной формы бедра.

– Сколько ты выпил? Ты же сам баллотируешься в мэры! Зачем тебе ее стикер?

– Я в баре, здесь все веселятся, а не устраивают какие-то серьезные мероприятия.

– Да, но тут находится съемочная группа, которая вряд ли с тобой согласится.

– А я им не подчиненный, так что пусть думают что хотят. – Он хотел поскорее избавиться от этой женщины, но джентльмен в нем не позволял просто так взять и уйти. К тому же Бун был зол, поскольку потерял из виду Сисси. И тут у него появилась идея. Зная, что Джанель терпеть не может стариков, он предложил:

– О, пойду поздороваюсь с Хатлбери. Составишь мне компанию?

– Нет, уволь! – вздрогнула Джанель и поспешно удалилась.

Миссия выполнена, так что теперь можно поискать и Сисси. Вероятно, Хатлбери знают, куда она подевалась.

– Да вот же она: на танцполе веселится, – кивнула на толпу миссис Хатлбери. – Видишь?

И она действительно была там, в гуще толпы у самой сцены, и с увлечением танцевала в том, что какой-то час назад было блузкой, а теперь открывало шею и красивые руки. Золотисто-каштановые волосы пребывали в хорошо продуманном беспорядке, а взгляд был устремлен на скрипача…

Который, черти бы его побрали, тоже не сводил с нее глаз!

Горячая волна ревности захлестнула Буна, в голове словно переключился рычаг и на табло загорелась надпись: «Берегись! Я зол, как никогда!»

Бун решил, что на более сильные эмоции просто не способен, и удивленно спросил:

– Что это с ней?

Полковник загадочно усмехнулся, а миссис Хатлбери произнесла:

– Наконец она стала самой собой.

Кем бы она ни стала, Бун должен быть рядом с ней, по крайней мере для того, чтобы предупредить: этот музыкант не стоит ее внимания хотя бы потому, что за последние годы не пропустил мимо ни одной юбки.

– Ой, смотрите: телевизионщики все-таки добрались до нее! – воскликнул полковник.

Действительно, Энн расталкивала всех на пути, чтобы оператор смог пронести камеру к сцене. Наконец он пристроился сбоку и нацелил объектив на Сисси. Звуковику удалось протянуть к ней микрофон, и теперь он болтался прямо у нее над головой. Однако как ему удавалось в таком шуме беснующейся толпы различить голос Сисси, для Буна оставалось загадкой.

Энн снимала все это точно не ради красивой картинки с участием Сисси. Совершенно ясно, что команда из «Кофе по утрам» все еще надеялась запечатлеть драму.

– Мне лучше спуститься туда, – решил Бун.

– Согласен, – кивнул полковник, и в его голосе Буну послышалось одобрение. – Пусть Сисси и твой оппонент, но все же местная девушка, а поведение этих ребят с телевидения не внушает мне доверия.

– Будь осторожен, милый, – предупредила и миссис Хатлбери. – Тот музыкант, похоже, очаровал ее своей скрипкой – таким ничего не стоит свести бедную девушку с ума.

Если уж кто сейчас и сходил с ума, пока этот чертов музыкант очаровывал Сисси, так это мужчина, который целовал ее несколькими часами раньше в душе, будучи полностью обнаженным!

Бун призвал себя к цивилизованному поведению. Ему нравилось искусство. Он мог поддерживать разговор о политике, начиная с мировых лидеров и заканчивая управленцами провинциальных городов, отлично танцевал, но ему также нравился футбол – весьма жесткий, мужской вид спорта. Бун любил бродить вдоль берега по пояс в воде, с заточенной пикой над головой и кинжалом на ремне, в поисках форели, а потом разделывать ее и варить в котелке столетней давности, принесенном на берег в рюкзаке.

У него никогда не было необходимости демонстрировать свою мужскую силу, но порой и в нем просыпался дикарь.

Группа заиграла композицию «На вершине мира», и несколько парочек в обнимку вышли на танцпол. Остальные расступились, освобождая им место, и принялись хлопать в ладоши и подбадривать. Теперь пробраться сквозь толпу стало еще тяжелее, но Бун ни на секунду не выпускал Сисси из поля зрения. Она, как и все, хлопала, но вовсе не парам – взгляд ее был устремлен на сцену. Глядя на музыканта, она смеялась, пока какой-то парень весьма развязно не повернулся к ней и не положил руку на плечо.

Она повернулась, и он предложил ей руку. Сисси подала свою, и они стали танцевать рядом с другими парами.

Так же как пробирался бы сквозь непролазные густые леса домой после долгого похода, уставший и измотанный, Бун шел теперь к Сисси, чтобы показать всем, всему миру: она принадлежит ему!

Сисси замерла, увидев его. Все вокруг словно замедлилось.

– Я забираю ее, – сказал совершенно спокойно Бун, наконец пробравшись к парочке.

– Я так не думаю, – бросил в ответ партнер Сисси.

– И тем не менее! – На сей раз в голосе Буна прозвучал металл.

Сисси переводила взгляд с одного на другого и не знала, что сказать.

– Я танцую с этой леди, – не уступал парень.

– А пришла эта леди со мной.

Обычно такого заявления бывает достаточно, чтобы соперник удалился, но парень оказался не робкого десятка:

– В таком случае почему ты бросил ее тут одну? Может, она не хочет быть с тобой? Последние полчаса она танцевала около сцены одна. Что ж тебя не было рядом?

– Не твое дело! – отрезал Бун. – Эта девушка со мной. Ясно тебе? На этом и закончим.

– Ну уж нет.

Пока они пререкались, Сисси ушла, и парень огорченно заметил:

– Ну вот, все из-за тебя.

Музыка стихла, и Бун увидел Сисси возле сцены. Скрипач за руку потянул ее наверх, а она приклеила ему на грудь стикер с надписью: «Сисси – в мэры!» и поцеловала в щеку.

Толпа принялась кричать и свистеть.

– Бун Бреддок, – сказала Сисси в микрофон, – и парень, который пригласил меня на танец. Оба слушайте меня внимательно. Настало время выбрать в мэры Сисси Роджерс. Кто из вас хочет, чтобы библиотеку перевезли в другой город? Никто, верно?

В толпе поднялся шум, но определить, что именно он означает согласие или несогласие, было невозможно. Однозначно можно было сказать лишь одно: «Мы все хорошенько напились в баре!»

– Мы должны оставить библиотеку на старом месте, – сообщила Сисси толпе. – И я до крови буду бороться за это. Кто из вас хочет, чтобы в нашем городе появился крытый бассейн?