Вонвальт вздохнул.

– Боюсь, для меня вам придется сделать исключение. – Он указал рукой на лестницу. – Идемте же, мое дело не терпит отлагательств.

Стражник помедлил, сбитый с толку.

– Как скажете, – наконец сказал он и начал подниматься на следующий этаж.

– Вы следили за ним? – спросил Вонвальт.

– Да, – негромко сказал стражник, не останавливаясь.

– И он не совершал ничего подозрительного?

– Я ничего такого не видел, сир. Приходил, уходил – все как обычно.

– Позже я бы хотел допросить вас и узнать, где он был. Вы ведь вели учет, как велел сэр Радомир?

– Вели, – немного раздраженно ответил стражник.

Пройдя по лестнице, мы вышли на широкую квадратную площадку, на которой лежал ковер, украшенный затейливым орнаментом.

– Мистер Грейвс ведет свои дела в этой комнате. Давайте я пойду с вами. Он считает, что я его охраняю.

– В этом нет необходимости, – сказал Вонвальт. – Вы можете вернуться в здание стражи и продолжить заниматься своими обычными обязанностями.

Стражник снова помедлил, словно не зная, что делать дальше. Затем он недовольно хмыкнул, развернулся и ушел.

– Странный он, – негромко сказал мне Вонвальт, когда стражник отошел подальше. Затем он громко постучал в дверь. – Мистер Грейвс. Пожалуйста, откройте. Это Правосудие сэр Конрад Вонвальт.

– Входите, – послышался простой ответ.

Вонвальт и я переглянулись. Вонвальт начал открывать дверь… и чуть не свалился с ног, когда кто-то на противоположной стороне рывком дернул ее на себя.

– Осторожно! – закричала я. Справа стоял вооруженный мечом человек в ливрее стражи, готовившийся отрубить Вонвальту голову. Я бездумно бросилась вперед и толкнула нападавшего в ребра. Потеряв равновесие, тот качнулся вбок, и его меч вонзился в темный стол Грейвса из цельного дерева.

– Как это понимать? – взревел Вонвальт, выпрямляясь. В комнате находились трое мужчин, вооруженных и облаченных в доспехи, и на каждом были желто-голубые сюрко стражи Долины Гейл. Каждый держал в руке меч. Не понять, что происходит, было невозможно.

– Хелена, уходи, – с мрачным видом сказал мне Вонвальт. Он вытащил свой короткий меч из ножен, висевших у него на поясе. Признаю, я оценила его шансы довольно низко.

– Сэр Конрад! – крикнула я.

– Уходи! Приведи сэра Радомира!

Но когда я повернулась, чтобы убежать, стражник, приведший нас наверх, перегородил мне путь на лестницу.

– Чего вы ждете, кретины? – заорал он троим в комнате. – Убейте его!

Я беспомощно смотрела, как трое двинулись на Вонвальта. Тот, кто уже пытался зарубить его, снова подошел и неумело замахнулся сбоку. Вонвальт почти играючи отбил удар, а затем ловким движением разрубил нападающему нижнюю челюсть надвое. Тот отшатнулся, выпучив глаза, и из уродливой раны полилась кровь. Он машинально схватился руками за лицо, и Вонвальт быстро пронзил его в сердце.

– Немино вымя, – прорычал стражник за моей спиной и выхватил собственный меч.

– Нет! – закричала я. Клянусь богами, я была не робкого десятка, но мне потребовалось все мое мужество, чтобы снова броситься на солдата, который был вдвое выше меня.

– Бросьте оружие! – проревел Вонвальт Голосом Императора. Позади стола в окнах растрескалось стекло. Те двое нападавших, что были в комнате, пошатнулись. Из их носов хлынула кровь. Они с ужасом смотрели, как их руки вдруг разжали оружие. Даже я, оглушенная, остановилась и прервала мою странную, безнадежную атаку на стражника.

Вонвальт двинулся на обезоруженных мужчин. Они были похожи на новорожденных щенят, беспомощных и ошалелых. Они подняли руки, пытаясь закрыться от яростных ударов Вонвальта, но это их не спасло. С одним Вонвальт разобрался омерзительным уколом – острие меча вошло ему прямо в рот и вышло из шеи сзади. Второй, рыдая, упал на колени; одним ударом Вонвальт скинул с его головы шлем, а вторым прорубил голову посередине, от макушки до подбородка. Я с отвращением смотрела на его мозги, выскользнувшие из расколотой черепной коробки, как моллюск из раковины.

– Сзади, – попыталась выкрикнуть я, но Голос и кровавая сцена, только что развернувшаяся передо мной, вышибли воздух из моих легких. Стражник на площадке избежал прямого воздействия Голоса и подступал, намереваясь напасть на Вонвальта со спины.

Я бросилась ему наперерез.

– Сэр Конрад! – снова крикнула я и смутно увидела, как Вонвальт резко обернулся, после чего стражник, подошедший к дверному проему, неуклюже ударил меня навершием меча. Я до сих пор помню ту внезапную резкую боль, беззвучно пронзившую мое сознание, и как у меня поплыло перед глазами. Я опустилась на пол, смутно осознавая, что Вонвальт что-то кричит. Кажется, он выкрикнул мое имя.

Затем он снова применил Голос Императора, и я тут же провалилась в беспамятство.

* * *

Очнувшись, я увидела над собой взволнованного, забрызганного кровью Вонвальта, а рядом с ним гораздо более невозмутимого на вид мистера Макуиринка.

– Тише, милая, – сказал морщинистый пожилой врач. – Ты в безопасности.

Я с трудом села. В моей голове стоял туман, и я была уверена, что стражник все еще поблизости, готовится завершить начатое.

– Успокойся, – сказал Вонвальт. Он был так взволнован, что случайно применил Голос Императора. Тот не успокоил меня, а скорее сработал как пощечина, выведя из немощного состояния.

Мистер Макуиринк укоризненно посмотрел на Вонвальта, но тот не обратил внимания на упрек врача.

– Грейвс, – прохрипела я.

– Дайте ей питье, – настойчиво и обеспокоенно сказал Вонвальт. Он вел себя как отец, трясущийся над больным ребенком.

– Вот, возьмите, – сказал мистер Макуиринк. Он вложил мне в руки кружку, и я сделала большой глоток. В кружке оказался болотный эль.

– Я не смею давать вам что-либо крепче, – сказал Макуиринк, видя, как я поморщилась от вкуса воды, немного разбавленной элем. – Неразумно затуманивать голову, пострадавшую от удара.

– Он пытался… – начала было я, но Макуиринк мягко перебил меня.

– Посидите немного и соберитесь с мыслями, – сказал он.

– Дубайн отправился за Грейвсом, – сказал Вонвальт, чтобы хоть немного рассеять мое неведение.

Я снова опустилась на кровать – а это, к счастью, была именно кровать в доме мистера Макуиринка, а не ужасные столы для трупов в его подвале, – и выдохнула. Лишь тогда я обратила внимание на тупую, пульсирующую боль в моей голове, которая, казалось, значительно усиливалась с каждой секундой. Я потянулась к виску, но мистер Макуиринк остановил меня.

– Не трогайте, – сказал он. – На ране сейчас бальзам. Я ее промыл и через некоторое время перевяжу.

– Все плохо? – спросила я.

– Заживет, – сказал Макуиринк. – Я сшил ее жилами. Шрам останется, но волосы прикроют его, когда снова отрастут.

Я тут же подняла руку, чтобы ощупать рану, и, к своему ужасу, ощутила, что на моем правом виске остался лишь короткий ежик волос. Как ни странно, именно эта мелочь стала для