– Так, а теперь доедай свой бургер и отправляйся домой. Созвонись с ней, пригласи встретиться где-нибудь. Лучше выбери людное место, чтобы головой думать, а не нижними частями тела…

– Маш…

– Всё, я молчу. Ну, ты меня понял?

– Конечно. Поговорить, людное место и думать головой, – перечисляю ее советы, отмечая что они действительно дельные.

– Молодец, брателло! Я не ошиблась в тебе! – восторженно заявляет Маша.

***

Домой я возвращаюсь днем. Уладив еще несколько вопросов, я принимаю душ, пытаясь смыть с себя усталость. Руководить офисом, все реже и реже встречаясь с подчиненными, становится сложно. Нужно что-то придумать. Иначе не только моя личная жизнь полетит в тартарары.

Засев в гостиной с ноутбуком, проверяя последние новости и сводки, я резко поднимаю голову, когда тишину квартиры наполняет звонок. Кто-то пожаловал без приглашения. Но кто…

Мысль, лихорадочно вспыхнувшая на подкорке, быстро тонет, когда я не спеша поднимаюсь и иду в коридор, ожидая там увидеть хоть кого, но не Арину. Но она стоит там. В плаще, накинутом криво на плечи, с растрепанными волосами и огромными напуганными глазами.

Я ошеломленный ее видом открываю дверь, впуская прохладу лестничной площадки и ее еле уловимый аромат.

– Арина?

– Арина? Что ты… Арин, что с тобой?

Его ладони падают на мои плечи, а надорванный голос вонзается в меня осколками прошлого.

Я окунаюсь в его теплые руки и сотрясаюсь в крепких объятиях.

– Я не хочу… Не хочу…

– Арин? Арин! – он встряхивает меня за плечи, пытаясь привести в чувства. Я же тянусь к нему и сковываю дрожащими руками желанное тело в объятия, без которых не могу жить. Больше не могу. – Что с тобой? – как заведенный повторяет, но я лишь отмахиваюсь от ненужных вопросов. Говорить не могу. Горло пересохло, сердце готово выскочить из грудной клетки.

Приподнимаюсь на носочках и целую его сама. Нет, не целую, а жадно и остро вонзаюсь в его губы. Хаотичные движения языком, губами, стук зубов. Хочу напиться им, утолить жажду. Три года не проходят бесследно.

– Ариш… Арин… – он дышит рвано, как и я.

Расцепляет наши губы и заглядывает в глаза, втягивая в квартиру и попутно, как-то извернувшись, закрывает ногой входную дверь. От тепла мои щеки начинает покалывать, и я жмурюсь, не слушая слетающие с его губ вопросы. Они слишком предсказуемы. Он хочет знать, что со мной произошло, почему я нагрянула с поздним визитом. А я не хочу отвечать. Просто слушать его голос и в сотый раз напомнить себе – это не сон.

– Ну же, Арин. Поговори со мной. – Его пальцы вонзаются в плечи и встряхивают как тряпичную куклу еще раз.

Я кивком отвечаю, отступая назад и прислоняясь спиной к жесткому полотну двери. Бегло осматриваясь, отмечаю простенький интерьер. Нет, квартира не его. Скорее всего, аренда. Но зачем? Неужели все ради меня?

Всё это ради меня…

На душе теплеет, и паника отступает, уступая вакантное место чувству, которое я, казалось бы, давно вытеснила из себя. Но оно всегда было со мной, пряталось в черной дыре сердца, и скулило там, скребло.

Любовь.

Моя любовь по-прежнему пылает рядом с ним, грозясь сжечь внутренности, расплавить их и превратить в воск.

– Ты же не уйдешь?

Губы дрожат от волнения, а руки и вовсе сотрясаются, пока я распутываю платок, которым пыталась обернуть шею, когда вылетала из своей квартиры и мчалась сюда, не пугаясь ночного города. Одеревеневшими от холода пальцами мну узел, хватаюсь за пуговки на плаще, продолжая рассматривать удивленное лицо Яра.

– Нет, – спустя секундную заминку отвечает он, переступая с ноги на ногу. – Куда мне уходить? Это же ты ко мне пришла, – теперь на его губах играет насмешливая улыбка. Та самая, только его, и тот самый взгляд, чуть свысока. Будто показывает свое превосходство надо мной. Раньше бы я надула губы и наморщила нос, а сейчас улыбаюсь в ответ, отчаянно борясь с пуговками. – Давай помогу.

Кивнув, я опускаю руки и с замиранием сердца наблюдаю, как он осторожно одну за другой вынимает пуговицы из петель. Еще одна, последняя, и мой плащ оказывается в его руках.

– Ты замерзла?

– Да, – соглашаюсь, отмечая, что перед спонтанной, безумной вылазкой все же стоило нацепить поверх тонкой футболки кофту. Но припомнив, с каким трудом мне вообще удалось переодеться, отметаю эту мысль и делаю шаг к застывшему на месте Яру. – Согрей меня.

Нам не нужны вопросы. Не нужны разрешения, дозволения, намеки, просьбы. Ничего.

Яр делает шаг вперед, отбрасывая в сторону на стоящий у стены комод плащ. Его ладони поднимаются вверх и опускаются на мои щеки. Подушечки пальцев, разгоряченные и чуть жесткие, касаются губ. Я приоткрываю рот, ожидая вторжения. Мне нужны его губы, язык. Я готова принять его. Хочу его до дрожи в коленях.

– Не пожалей потом, Ариша.

– Ни за что на свете, – шепчу, сокращая между нами расстояние. – Никогда не жалела, что ты был первым, и никогда не пожалею.

Лицо Яра на миг темнеет, а после проясняется. В глазах вспыхивает пламя, которое меня губит. Вместо ответа я получаю жадный страстный поцелуй, в котором тону. Обвив Яра руками, я ахаю в его рот, оказавшись в крепких руках и оторванная от пола. Он делает пару шагов в сторону и усаживает меня на комод, вклиниваясь между ног. Расцепив объятия, мы продолжаем исследовать друг друга, попутно избавляясь от одежды.

Я больше не неопытная девчонка, которая не знает, как ласкать или что делать с мужчиной. Мои руки по-хозяйски задирают футболку, оголяя упругий пресс парня. Он явно не терял времени. Под ладонями напрягается пресс, и я очерчиваю пальцами кубики, опускаясь все ниже.

– Шшш, Арин, не торопись, – выдыхает в губы, дергая мою футболку. Не снимает, потому что разделять наши губы сейчас опасно. Мы просто не можем отпустить друг друга.

Яр продолжает бороться с моей одеждой. Щелкает хрупкая застежка бюстгальтера, и я томно выдыхаю в губы Яра, когда его руки опускаются на напряженные соски.

Я горю. Горю под ним. Выгибаюсь, позволяя разорвать поцелуй, чтобы тут же ощутить его губы на своем теле.

– Подожди немного. – Словно в наказание он отступает и окидывает меня внимательным, сканирующим взглядом.

– Что ты ищешь? – не выдержав, я хмурюсь и жду оглашения вердикта. Бракованная, ненужная, некрасивая.

Но губы Яра изгибаются в хищной улыбке, и он вновь подходит ко мне, чтобы опуститься на колени. Я судорожно хватаю воздух, наблюдая, как он снимает с меня ботинки.

Однажды… Лишь раз он помог мне разуться. Мне было семь лет, я насмерть запутала шнурки и чуть ли не закатила истерику, пытаясь самостоятельно и безуспешно снять обувь. От истерики всех спас Ярослав, методично воюя с последствиями моей косорукости. Но от детских воспоминаний не остается и следа, как только ботинки с глухим ударом падают в стороне от нас, а ладони Яра обнимают щиколотки.