Бастиан кивнул. Слушая рассказ Айрис, он так крепко стиснул ее руку, что девушке на секунду показалось: это ему, а не ей сейчас нужна поддержка.

— В общем, времени, чтобы собрать вещи и смыться, у меня было достаточно. Особенно я хотела забрать арфу — никогда бы не убежала оттуда без нее. Сначала я хотела просто оставить его торчать в этом подвале — с голоду он бы не подох, еды там хранилось навалом. Но ночи уже были ужасно холодными, и поэтому на следующий день я пошла в полицию и обо всем рассказала. Сообщила, где искать Симона, сказала, что они обязаны его арестовать. Но, видимо, они мне не поверили или он просто хорошенько им наврал и выкрутился. Во всяком случае, уже через три дня он следовал за мной по пятам. Я хотела укрыться у подруги. Но стоило свернуть на улицу, где она жила, и я увидела Симона — он дежурил у входа в дом. Ждал. Я дала оттуда деру, помчалась на вокзал, без билета вскочила в поезд, доехала до ближайшего города. Два дня спустя он тоже был там. Я уже почти уверена, что он чует мой след и идет по нему, как охотничья собака.

Айрис замолчала. Ей хотелось, чтобы Бастиан тоже что-то сказал, и в то же время она боялась, что он сейчас брякнет какую-нибудь глупость. Однако он молчал. Лишь его глаза продолжали начатый с ней разговор, молчаливо утешая и ободряя.

— Проблема была в том, что мне нужны были деньги. Тогда я стала играть на арфе: садилась где-нибудь на тротуаре и играла, но никогда не оставалась дольше чем на день — вечером запрыгивала в ближайший поезд и ехала дальше. И знаешь, в принципе, я неплохо зарабатывала. Вторым источником дохода стали средневековые ярмарки, похожие на ту, что ты уже видел. Я исполняла музыку, помогала на стендах, в общем, была девочкой на побегушках. Один из самый хороших, если не лучший, способ затеряться — слиться с толпой. Три месяца и четыре дня я ни разу не видела Симона. Но однажды он все-таки появился — там, в Штутгарте, стоял посреди тротуара, окруженный толпой аплодировавших мне людей, и, когда никто не на него смотрел, жестами показывал, как перерезает мне горло.

Девушка невольно сглотнула, чувствуя, как горло сдавило удушьем — будто кто-то стискивал ее шею сильными руками.

— Я схватила вещи и бросилась прочь, радуясь, что людей вокруг было еще полно — думала, они задержат Симона, если он за мной погонится. Я помчалась на вокзал и прыгнула в первый попавшийся поезд. В Ганновер.

Бастиан невероятно медленно поднял руку и зажал в пальцах прядь ее волос.

— А всё это… прическа, разные цвета…

— Задумывалось как маскировка, — странным хриплым голосом пояснила она. — Каждые две недели я перекрашивалась — то в блондинку, то в шатенку, то совсем в черную. Разумеется, это оказалось бесполезно — все равно нужно было зарабатывать деньги, и укрыться я нигде бы не смогла. Но после каждого перекрашивания я чувствовала себя в относительной безопасности — правда, всего пару дней.

Бастиан взял один локон — коричневато-рыжий — и потянул волнистую прядь вниз, достав девушке до носа.

— Я постоянно их укорачивала. Еще год назад волосы у меня были почти до талии.

Бастиан не произнес ни слова, но девушка чувствовала, что он пытается представить себе прежнюю Айрис. Она отвернулась. Теперь его очередь говорить. Ну давай, пай-мальчик, скажи-ка что-нибудь умное. Или просто ляпни: «Ах, бедная девочка», и мы никогда больше не перекинемся ни словом.

— У тебя есть какой-нибудь генеральный план?

Что-что?

— Генеральный план?

— Сейчас ты только убегаешь от него, верно? Так долго продолжаться не может; в конце концов ты просто выбьешься из сил. — Бастиан погладил один из немногих ее длинных локонов, заправленный за ухо. — Может, еще раз в полицию обратиться? Хочешь, составлю тебе компанию?

— Ни в коем случае. Нет. Сейчас я экономлю, сколько могу, и, когда накоплю, куплю билет в Новую Зеландию. Посмотрим, может, отец чем поможет, если, конечно, я его найду. В Веллингтоне есть очень хорошая музыкальная академия, мне хотелось бы там учиться.

По выражению лица Айрис ему трудно было понять, о чем она думает. Во взгляде девушки читались и огромная грусть, и уйма скепсиса, и — пусть совсем немного, но все-таки — надежда.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

— Абсолютно. Там он меня не найдет. Между нами будет половина земного шара. И пусть тогда ищет меня, пока не подохнет, рыжий мешок с дерьмом.

Бастиан вздрогнул, словно Айрис залепила ему пощечину. Взгляд его растерянно скользил по глади озера из стороны в сторону.

Она сразу поняла, что случилось, и по спине пополз предательский холодок.

— Ты его видел.

— Нет. Ну, то есть… нет. Нет, я его не видел.

— Где? Ну всё, хватит уже меня обманывать! Ты его здесь видел? В лесу?

Ответ легко читался в глазах Бастиана. Айрис выдернула руку из его руки и вскочила с места. Она внимательно осмотрела окрестности, проверила каждое дерево с той и с этой стороны озера. Если Симон вправду здесь, он не будет далеко от нее отходить. Но как ему удалось ее разыскать? Она же так тщательно за всем проследила.

Руки Бастиана бережно легли девушке на плечи.

— Я тебя не обманывал. Я в самом деле никого не видел. Просто… что-то очень рыжее, причем оно сразу же скрылось за скалами. Но ты же знаешь, что без очков из меня тот еще наблюдатель. В первый момент я подумал, что видел кого-то с рыжими волосами, но, может быть, это была просто косуля.

Он рядом с тобой, хоть ты его и не видишь…

— Мы возвращаемся к остальным, — сказала Айрис. — Немедленно.

…и собирается тебе кое-что подарить.

В памяти тут же всплыли садистские подарочки Симона. Распотрошенная мышь в коробке из-под обуви — это Айрис попыталась позвонить подруге. Мертвая лягушка в ее чашке — это она надела кофточку, которая ему не нравилась. «Хорошие девочки получают прелестные подарки, строптивым девчонкам достается то, чего они заслуживают».

И девушка отлично представляла, какой подарок покажется ему подходящим, чтобы расплатиться за шкаф, поваленный на крышку люка.

Пара быстрых шагов — и она снова в лесу. Пригнуться, спрятаться, наблюдать — под защитой деревьев это, как ей казалось, гораздо проще сделать, чем на озере, где ее только что на блюдечке не подносили. Бастиан тенью маячил за спиной.

Когда они добрались до ручья, он нагнал Айрис, преградил ей путь и обнял.

— Не поднимай панику, — сказал он. — Давай обдумаем все спокойно. Такое вообще может быть, что Симон здесь? Если бы он за тобой следил, мы бы наверняка заметили его еще в поезде. Или утром, на вокзале в Амштеттене. Там же практически никого, кроме нас, не было. Если бы мы проморгали его всю дорогу, то там-то уж точно обратили бы на него внимание. Говоришь, у него рыжие волосы?

— Ярко-рыжие, как пожар в лесу. До встречи с ним я ничего подобного никогда не видела.