Уже под сводами пещеры спутники Гудимова, сопровождаемые выстрелами, не помня себя, где бегом, где шагом преодолели несколько десятков метров и остановились. Померк свет у входа в подземное царство, в котором они оказались, и сделалось так темно, что шагу нельзя было ступить без риска упасть и разбиться.

В растерянности они стояли по колено в потоках воды, не зная, что делать дальше.

– Темень какая, – со страхом проговорила девушка, – я ничего не вижу.

– Сейчас, – спохватившись, сказал проводник, – сейчас будет светло.

Он снял со спины рюкзак и, порывшись в его глубине, достал фонарик.

Блёклый электрический луч выхватил из мрака смутные переливчатые блики бегущего ручья и угрюмые известняковые своды пещеры с шатающимися человеческими тенями. Отблеск света упал на лицо Полины и выдал её напряжённый, полный смятения взгляд.

– Ой, да нас же только двое! А где Коля?! Коля где?! – в отчаянии вскричала девушка. – Ефимыч, да он снаружи остался, на берегу! Как же я недоглядела?! Я пошла за ним.

Девушка повернулась, чтобы двинуться назад к выходу из пещеры, но проводник схватил её за руку и, потянув к себе, увлёк за выступ скалы.

– Куда, дура, стоять! – приглушённо, с тихой яростью проговорил он и выключил фонарь. – И не дери горло. Ему уже не поможешь. Я думаю, что…

В этот момент извне раздались частые залповые хлопки новых выстрелов. Пули вспороли бегущую воду и с визгом и стуком ударили по стенам подземелья. Беглецы прижались к каменной выемке, не смея пошевелиться.

– Вот видишь! – сказал Ефимыч, когда пальба прекратилась. – Я говорю – ему никак не поможешь.

– Коля! Коленька! – помертвевшим голосом прошептала Полина, – Как же так? Он же только что был такой…

Девушка пошатнулась и стала заваливаться набок, но проводник вовремя поддержал её.

– Ну что теперь делать! – лихорадочно зашептал он. – Крепись, моя хорошая, крепиться надо. Да, может, с ним ещё ничего и не случилось. Он же, Коля-то наш, вон какой лихой – чёрт с ним не сладит. Верно, он где-нибудь на берегу укрылся. Да он ещё такой тарарам устроит этим бандитам! Уж он им задаст, вот увидишь.

Между тем уровень подземной реки, в которой они оказались, стал быстро повышаться, потоки воды ускорили свой бег, журчание сменилось на всё более угрожающий рёв.

Ледяной страх пронизал сердца обоих беглецов.

– Что-то неладное творится! – прокричал Ефимыч, пытаясь пересилить шум воды. – Вон она как напирает!

Он снова включил фонарь. В нескольких шагах от них в тёмной с бурым отливом стене обозначился длинный приступок, уходивший в глубину пещеры, за пределы электрического света.

Беглецы кое-как добрались до него, поднялись на узкую спасительную стезю и обессиленно привалились к стене.

Однако неуклонно прибывавшая вода скоро достигла и этого выступа и стала затоплять и его.

– Ефимыч, что делать?! – крикнула Полина, напуганная грозным приступом стихии. – Надо скорее выбираться наружу. Здесь мы утонем.

– Как тут выберешься? – растерянно ответил проводник. Луч фонарика осветил тёмную поверхность реки, мчавшейся в глубину горы. – Разве такую быстрину одолеешь!

Потоки бурлящей воды пронесли мимо них и тут же скрыли под сводами пещеры что-то нескладное, отдалённо напомнившее человеческую фигуру.

– Ой, что это?! – крикнула перепуганная девушка. – Неужели?! Нет-нет, не может быть, не должно! Ой, это же Коля был! Николая, Колю унесло водой! Ефимыч, миленький, надо его спасать!

– Брось, дурашка, какой тебе Коля! – ещё громче крикнул проводник. Ему тоже показалось, что подземная река пронесла тело их спутника, и у него обмерло сердце. Но он пытался внушить и себе, и девушке, что оба они ошиблись. – Это бревёшко корявое с обрывком тряпья.

– Да нет, нет, я узнала его! О Господи, как же так!

– Хватит голосить, глупая! Привиделось тебе! Деревце это было сучкастое, вот и всё. Я хорошо разглядел. Смыло где-то и… Уходим отсюда, а то и нас унесёт.

Горная вода и правда уже омывала их ступни, и напор её с каждым мгновением становился всё сильнее.

– Давай туда! – крикнул проводник и, взяв девушку за руку, повлёк её по приступку дальше в глубину пещеры.

Каменная стезя стала выпяченней и шире, и клокочущая стремнина оказалась несколько ниже и в стороне.

– Вот видишь, не всё так плохо! – прокричал Ефимыч, склонившись к самому уху своей спутницы. – Здесь мы в безопасности!

В ответ Полина слабо пожала его ладонь. Из глаз её не исчезала картина со знакомым человеческим силуэтом, уносимым стихией. Она явно видела взгляд, брошенный на неё. Николай пытался что-то сказать им. Его губы шевелились. Моряк взывал о помощи. Они же думали только о собственной безопасности.

– Ничего, всё обойдётся! – снова крикнул Ефимыч. Он погладил девушку по плечу. – Я думаю, это из-за ливня такой потоп! Туча-то вон какая была! Сейчас её пронесёт, и Мурлейка опять в своё русло начнёт входить.

Однако вода не переставала подниматься и минут через пять вновь достигла ног беглецов.

Они преодолели ещё несколько метров, и свет фонаря обозначил в стене какое-то тёмное неровное пятно.

Приблизившись, проводник и девушка увидели неширокий пролом, выем, уходивший в глубину и вверх известнякового массива и дававший новый шанс на спасение.

Оказавшиеся в смертельной опасности люди проникли через брешь, открывшуюся перед ними, поднялись по склону на метр или полтора и здесь остановились. Дальше ходу не было – полость, в которой они оказались, в этом месте ещё больше сужалась, и протиснуться сквозь неё уже не представлялось возможным.

Беглецы стояли бок о бок, приникнув друг к другу. Низкий каменный свод не позволял распрямиться, и оба оставались в неподвижном согбенном положении. Затем Ефимыч зашевелился, освободил плечи от лямок и опустил рюкзак на грунт, после чего, с неловкостью поворачиваясь, снял поклажу со спины своей спутницы.

Прошло ещё немного времени, и вода проникла и в это последнее их прибежище; уровень её становился всё выше и ближе.

В очередной раз вспыхнул фонарь, и блики света, отражённые от чёрной поверхности волнующегося омута, упали на девушку; лицо её было искажено нескрываемым ужасом.

– Ефимыч, родненький, мне страшно, – с трепетом прошептала она.

– Не одной тебе, девонька, страшно, – сказал Ефимыч, сглатывая и пытаясь придать своему голосу твёрдости. – Я тоже очень неуютно себя чувствую. Но может, ещё и обойдётся. Не будем хоронить себя раньше времени.

– Давай уйдём отсюда. Здесь нас затопит.

– А куда уходить, хорошая моя? Разве только нырнуть в эту чёртову ямурину. Но за ней такое! Слышишь, ревёт?! Ты сама всё видела, мы только что там были. Нас сразу же унесёт, как… Как то деревце.