Он повернулся и зашагал дальше, решительно раздвигая руками сухие стебли пшеницы.

За садом находились развалины дома. Казалось, его опрокинул мегадонт, протаранив стены, которые рухнули, не выдержав натиска. Упавшая крыша уродливо накренилась с одной стороны, и там скопилась большая лужа дождевой воды. Рядом была выкопана канава для стока в пруд.

Боумен обошел пруд по берегу и стал спускаться по ступенькам, ведущим в подвал. К тому моменту, когда Лалджи и Крео к нему присоединились, он включил тусклый фонарь. Боумен провел лучом, нашел лампу и зажег ее спичкой. Фитилек горел на растительном масле.

Лалджи оглядел подвал. Он оказался небольшим и сырым. На разбитом бетонном полу лежала пара тюфяков. В углу стоял компьютер, футляр из потертого красного дерева поблескивал в слабом свете лампы. Рядом находилась кухня, на полках стояли кувшины с зерном, с потолка свисали мешки с продовольствием – защита от грызунов.

Старик показал на мешок, который лежал на полу.

– Вот мой багаж.

– А как насчет компьютера? – спросил Лалджи.

Боумен нахмурился, глядя на древнее устройство.

– Он мне не нужен.

– Но он довольно ценный.

– Все, что мне требуется, я ношу в голове. То, что находится в машине, моя заслуга. Мой жир сгорел, превращаясь в знание. Мои калории стали анализом данных. – Он нахмурился. – Иногда я смотрю на компьютер и вижу лишь то, как уменьшается мое тело. Когда‑то я был толстяком. – Он энергично покачал головой. – Я не буду по нему скучать.

Лалджи запротестовал, но Крео резко повернулся и поднял пружинное ружье.

– Здесь кто‑то еще.

Лалджи увидел ее еще до того, как Крео закончил говорить: в углу на корточках сидела девочка, пряталась в тени, – худое веснушчатое существо со свалявшимися каштановыми волосами. Крео со вздохом опустил ружье.

Боумен поманил девочку к себе.

– Иди сюда, Тази. Это люди, о которых я тебе говорил.

«Интересно, – подумал Лалджи, – как долго она сидит в темноте и ждет?» Казалось, она являлась настоящим порождением подвала: длинные волосы, огромные темные зрачки. Он повернулся к Боумену.

– Я думал, речь идет только о вас, – сказал он.

Улыбка Боумена исчезла.

– Вы вернетесь из‑за этого?

Лалджи посмотрел на девочку. Была ли она его любовницей? Его ребенком? Приемной дочерью? Он не знал этого. Девочка вложила ладонь в руку старика, и Боумен успокаивающе погладил ее по плечу.

– Нет, это уже слишком. Тебя я согласился отвезти. Я приготовил способ спрятать тебя от разного рода проверок. А насчет нее мы не договаривались. – Лалджи указал на девочку. – Перевозка даже одного пассажира чрезвычайно рискованное дело, а ты хочешь увеличить опасность, еще и взяв с собой девочку? Нет. – Он решительно тряхнул головой. – Невозможно.

– Какая вам разница? – спросил Боумен. – Это ничего не будет стоить. Нас понесет течение. А еды у меня хватит для нас обоих. – Он зашел в кладовую и начал доставать стеклянные кувшины с бобами, чечевицей, кукурузой и рисом. – Вот, посмотрите.

– У нас более чем достаточно еды, – сказал Лалджи.

Боумен скорчил гримасу.

– «Сойпро», полагаю?

– С «сойпро» все в порядке, – заявил Крео.

Старик усмехнулся и поднял кувшин зеленых бобов в рассоле.

– Да, конечно. Но человеку нравится разнообразие. – И он принялся укладывать в сумку новые кувшины, тихонько позвякивая стеклом. Услышав, как презрительно фыркнул Крео, он заискивающе улыбнулся: – Ну хотя бы на черный день. – И он положил в сумку еще пару кувшинов.

Лалджи рубанул ладонью воздух.

– Нам плевать на твою еду. Значение имеет девчонка, она для нас опасна!

Боумен покачал головой:

– Никакой опасности. Никто ее не ищет. Она может путешествовать не скрываясь.

– Нет, ты должен ее оставить. Я возьму только тебя.

Старик с сомнением посмотрел на девочку, она не отвела глаз в сторону, но высвободила руку.

– Я не боюсь, – заявила она. – Я могу жить здесь, как раньше.

Боумен нахмурился и погрузился в размышления. Наконец он покачал головой:

– Нет. – Он посмотрел на Лалджи. – Если она не может поехать с вами, то не поеду и я. Она кормила меня, пока я работал. Я забирал ее калории для своих исследований, когда они должны были достаться ей. Я слишком много ей задолжал и не оставлю на съедение местным волкам. – Он положил руки девочке на плечи и поставил между собой и Лалджи.

Крео бросил на них презрительный взгляд.

– Какая разница? Давай возьмем ее. У нас полно места.

Лалджи покачал головой. Он и Боумен не спускали глаз друг с друга.

– А если он отдаст нам свой компьютер? Мы можем считать это платой.

– Нет, деньги меня не интересуют. Везти ее с собой слишком опасно.

Боумен рассмеялся.

– Так зачем вы вообще сюда приехали, если так боитесь? Половина компаний‑калорийщиков желают моей смерти, а вы говорите о риске?

Крео нахмурился.

– О чем это он?

Брови Боумена удивленно поползли вверх.

– Вы не рассказали обо мне своему партнеру?

Крео переводил взгляд с Лалджи на Боумена и обратно.

– Лалджи?

Тот глубоко вздохнул, продолжая пристально смотреть на Боумена.

– Говорят, он способен положить конец монополии производителей калорий и нарушить авторское право «Сойпро».

Крео недоверчиво хмыкнул и возразил:

– Но такое невозможно!

Боумен пожал плечами:

– Для вас – да. А как насчет человека, располагающего нужными знаниями? Насчет того, кто готов посвятить всю свою жизнь спиралям ДНК? Вполне возможно. Если кто‑то готов жечь калории для такого проекта, готов тратить энергию на статистику и анализ генома, готов крутить педали, чтобы обеспечить работу миллионов и миллионов циклов работы компьютера, это более чем реально. – Боумен обнял худенькую девочку, прижал ее к себе и улыбнулся Лалджи. – Ну, договорились?

Крео недоуменно покачал головой:

– Я думал, у тебя имеется денежный план, Лалджи, это… – Он снова покачал головой. – Я не понимаю! Проклятие, как же мы заработаем?

Лалджи бросил на Крео неодобрительный взгляд. Боумен терпеливо улыбнулся, он ждал. Лалджи ужасно захотелось схватить лампу и швырнуть ее в лицо старика – тот был настолько в себе уверен!

Он резко повернулся и направился к лестнице.

– Возьми с собой компьютер, Крео. Если девочка будет нам мешать, мы выбросим обоих в реку, а знание останется у нас.