цели, теряя горевшие и падающие машины, стали быстро отворачивать к спасительному для них морю. Поскольку маршрут «крепостей» пролегал всего в 20–30 км от береговой линии, за которой действовать нам было запрещено, части бомбардировщиков удалось уйти. По свидетельству штурмана одного из В-29, участвовавшего в этом налете и попавшего позднее в плен, на всех уцелевших от атак «мигов» в «черный вторник» бомбардировщиках были убитые и раненые. Как здесь не вспомнить еще раз заявление американцев, что «ни в одном налете бомбардировщики не отклонились от своих целей из-за ожесточенной противовоздушной обороны». На аэродром Намси в этом налете не упало ни одной бомбы. Американцы не «отклонились», а в панике бежали, если можно применить это слово к громадным четырехмоторным стратегическим бомбардировщикам. Кстати, в этом бою был сбит и разведчик, которому надлежало подтвердить фотоконтролем результаты бомбометания по аэродрому. Чисто количественные итоги боя выглядели так: по нашим данным, противник потерял 12 В-29 и 4 F-84. Многие самолеты получили повреждения. Мы потеряли один МиГ-15 в бою с F-86 уже над территорией КНР, границу которой «сейбры» нарушили.

Огневое противоборство с В-29 всегда было в пользу МиГ‑15. Наши пушки обладали значительно большей дальностью эффективной стрельбы и разрушительной мощностью, чем крупнокалиберные пулеметы В-29. Кроме того, «крепости» имели очень плохую живучесть. Счетно-решающие механизмы и сами пулеметные установки бомбардировщика не обеспечивали прицеливания и эффективного огня по истребителям, атакующим на большой скорости сближения (150–160 м/с). Сама же атака длилась всего три-четыре секунды. Следовательно, основными причинами тяжелых поражений бомбардировочной авиации США были значительное превосходство советской боевой техники, высокое тактическое и огневое мастерство, личная храбрость наших летчиков, умело использовавших преимущества своих самолетов и недостатки противника. Результаты «черного вторника» потрясли командование ВВС США и вызвали тревогу у высшего руководства американских вооруженных сил. Для расследования причин столь тяжелого поражения и принятия мер из США в Корею срочно прибыли высокопоставленные эмиссары. Три дня вообще ни один американский самолет не появлялся в зоне действия Мигов. Примерно через месяц противник решил, видимо, сделать контрольную проверку своих выводов о возможности применения В-29 днем в зонах, где они могли встретиться с «мигами». 16 наших истребителей перехватили 3 самолета B-29, прикрываемые несколькими десятками F-86, на подходе к переправам у Анею. Все бомбардировщики были сбиты. У нас потерь не было. Убедившись, что и принятые меры охраны «летающих крепостей», включая прикрытие их сотнями истребителей, не могут уберечь от разящих атак советских истребителей, противнику пришлось совсем отказаться от применения В-29 днем. Вот как расценили такое решение сами американцы. В статье, опубликованной в «Юнайтед Стейтс Нэйви инcтитьют просидингз», 6 апреля 1952 года под названием «Уроки воздушных боев в Корее», говорится: «МиГ-15 является фактически смертоносным оружием для наших теперешних типов бомбардировщиков стратегической авиации. Ясно, что наши военно-воздушные силы совершили серьезный просчет, взяв за основу производство В-36 и В-50, вместо того чтобы в первую очередь заняться развитием реактивных бомбардировщиков. Увеличение количества групп истребителей сопровождения не разрешило проблемы, которую представляют МиГ-15. Опыт войны в Корее показывает, что прикрытие реактивными истребителями бомбардировщиков, обладающих небольшой скоростью, фактически бесполезно: самолеты-перехватчики противника пикируют через боевые порядки истребителей сопровождения, вынужденных лететь с малой скоростью, и сбивают прикрываемые ими бомбардировщики…» Конечно, дело самих американцев оценивать пути развития Стратегической авиации США и причины своих поражений. Думаю, что, будь тогда на месте В-29 реактивные бомбардировщики, результат был бы таким же. Одной из главных причин больших потерь послужил консерватизм мышления руководства ВВС США. Оно механически перенесло методы обеспечения бомбардировщиков времен Второй мировой войны в новые условия и за это жестоко поплатилось. Дело не только в том, что истребители сопровождения следовали с недостаточной скоростью. Важно другое — где и как они располагались в боевых порядках. Тактика непосредственного прикрытия, основанная на использовании «отсечного» огня, ушла в прошлое. Поэтому «миги», не обращая внимания на истребители прикрытия, прорывались через них и уничтожали бомбардировщики. Американцы могли бы задуматься над тем, почему русские не выделяли никаких сил для сковывания боем истребителей сопровождения. Но проницательности у авиационного командования США в этом случае явно не хватило. Для нас же был важен итог. Советские летчики нанесли тяжелое поражение бомбардировочной авиации США, вынудили ее отказаться от дневных действий, чем резко сократили боевую эффективность и уменьшили оперативные возможности по применению в войне в Корее. Переход всех В-29 к действиям только ночью вызвал с нашей стороны немедленную реакцию. Мы быстро перевооружили ночную истребительную авиачасть с поршневых самолетов Ла-9 на МиГ-15, которые также не имели бортовых радиолокационных прицелов и устройств. Однако их большая скорость позволяла быстрее сближаться с В-29, что в условиях небольшого светового поля имело огромное значение. Кроме того, МиГ-15 по сравнению с Ла-9 имел более мощное вооружение, позволявшее с первой атаки уничтожать В-29. Это было очень важно, поскольку противник быстро выходил из лучей прожекторов и времени для повторной атаки уже не оставалось. После того, как ночью было сбито несколько «крепостей», американцы приняли ряд новых мер по обеспечению их безопасности. Бомбардировщики снизу покрасили в черный цвет. Одновременно с В-29 противник стал применять легкие бомбардировщики В-26 «Инвэйдер», цель которых — подавить с малых высот прожекторные станции. Однако для защиты прожектористов мы немедленно вооружили их расчеты крупнокалиберными зенитными пулеметами. Чтобы противоборствовать «мигам», американцы стали использовать всепогодные истребители F-94, оснащенные радиолокационными поисковыми и прицельными устройствами. Однако и этого оказалось недостаточно. Тогда В-29 стали появляться в районе наших прожекторных полей ночью и только в облачную погоду. С B-26 советские истребители имели немного встреч, но все они заканчивались уничтожением бомбардировщиков.

Применение истребителей, не имеющих локаторов, на малой высоте, да еще в гористой местности, исключалось. Поразмыслив над возникшей проблемой, пришлось пойти на новшество, ранее не встречавшееся в боевой практике. Мы создали несколько боевых групп, состоявших из взвода прожекторов и батареи 57‑мм автоматических пушек. Каждая такая группа (мы называли их «кочующими») получала свои участки дорог и ежесуточно меняла позиции. Противник, не зная, где он на этот раз встретит огонь, был вынужден поднять высоту полетов, что сразу же уменьшило его боевые возможности, особенно по применению напалма. В результате это главное оружие В-26 потеряло в какой-то мере свою эффективность, а пулеметный огонь вообще стал бесполезным. На первый взгляд покажется курьезным, но экипажи бомбардировщиков начали бояться не столько зенитного огня, сколько ослепления лучами прожекторов, что на малых высотах приводило к потере пространственной ориентировки, столкновению со скалами и сопками.

В корейской войне американцы потеряли