– Полный разгром Франции, действительно, не в наших интересах, – сказал Тамбовцев. – Ее ослабление – да, полезно. А полная гегемония Германии в Европе чревата в будущем для нас большими неприятностями. Пока Бисмарк жив, мы можем их не опасаться. А если он умрет?

– Да, а кто придет на смену Бисмарку? – задумчиво произнес Ларионов. – Надо, пока не поздно, выращивать среди германского истеблишмента мощную пророссийскую партию, которая в случае смерти Железного Канцлера выдвинет из своей среды нового лидера, который заменит Бисмарка.

– Хорошо, Виктор Сергеевич, – сказала Антонова. – А теперь давайте поговорим о Корке. Наша разведка, пытаясь дезинформировать англичан по поводу даты и места предстоящего ирландского восстания, явно перестаралась и добилась весьма неожиданного для себя результата…

– Скорее, – добавил канцлер Тамбовцев, – это британцы стали такими нервными, и теперь в каждом ирландце видят заговорщика. Наша невинная провокация, которая должна была заставить их несколько напрячься, обернулась кровавыми эксцессами. Судя по всему, они совершенно не в курсе наших настоящих планов и потому и принялись палить из пушек по воробьям.

– И какова международная реакция на случившееся в Корке? – поинтересовался Ларионов.

– Как всегда, разная, – ответила Нина Викторовна. – Берлин, Петербург, Копенгаген и даже Париж выказали возмущение кровавой расправой над ирландцами. Вена сдержанно сочувствует Лондону, а Вашингтон опять загадочно молчит, что снова наводит нас на определенные размышления.

– Хорошо, – сказал Ларионов, – САСШ у нас и так в особом списке, наряду с Великобританией. Александр Васильевич, скажите, готовы ли мы принять у себя определенное количество ирландских беженцев и позаботиться об их нуждах?

– Мы уже принимаем и трудоустраиваем беженцев из самой Британии, – ответил Тамбовцев, – в основном тех, кто бежит от безработицы и хаоса в экономике, вызванных морской блокадой. Думаю, что и для ирландцев у нас найдется место.

– Отлично, Александр Васильевич, – сказал адмирал Ларионов, – нам нужны рабочие руки. А что у нас на кубинском направлении?

– Группа майора Рагуленко базу Гуантанамо уже покинула и направилась на остров Корву для проведения завершающего этапа подготовки. В настоящий момент на Кубе осталось подразделение подпоручика Кукушкина для обеспечения нашего экономического присутствия на этом острове. К запуску готовы несколько бизнес-проектов по созданию совместных предприятий с Германией и Российской империей в сфере промышленной переработки сахара, табака, добычи и переработки никелевой руды. Весь вопрос только в том, насколько быстро будут реализованы планы по его аренде. Пока этот остров не принадлежит нам. И мы не хотим рисковать, вкладывая средства в его экономическое развитие. Ибо администрация в Гаване ненадежна. Коррупция просто зашкаливает.

– Неужели? – удивился Ларионов. – Тамошние чиновники действительно настолько продажны?

– Это не то слово, Виктор Сергеевич, – рассмеялся Тамбовцев, – все продаются, и все покупаются. Причем просто по демпинговым ценам. И верить ни одному чиновнику нельзя – он с легкостью необычайной возьмет ваши деньги и тут же, что называется, не отходя от кассы, с радостью переиграет все в пользу следующего взяткодателя. Если мы возьмем этот остров в аренду, то всю тамошнюю администрацию надо гнать в шею. Посадить их на пароход со всеми их чадами и домочадцами и отправить прямиком в Кадис. Мы уже ведем работу по поиску и подготовке альтернативных местных управленческих кадров. Думаю, что эта проблема тоже будет решена.

– Нина Викторовна, – поинтересовался адмирал Ларионов, – что у нас по переговорам об аренде Кубы?

– Переговоры практически завершены, – ответила Антонова, – ключевым моментом в них является возвращение Испании Гибралтара. Пока он в руках британцев, мы не можем рассчитывать на то, что Испания обменяет «Скалу» на договор о длительной аренде острова Куба.

– Ну что ж, – подвел итог Ларионов, – поскольку вопрос с Мальтой мы уже решили, настало время заняться Гибралтаром. Думаю, что еще до Пасхи все вопросы с арендой Кубы будут урегулированы, и Александр Васильевич сможет развернуться там во всю широту своей души. А пока всё, товарищи, давайте закончим все наши дела. Нас уже ждут в зале приемов. Будем вместе встречать новый, 1878 год.

Новогодня ночь 1878 года. Атлантика. Борт парохода «Ошеаник»

Джеймс О’Нил Стюарт, инженер, первый лейтенант артиллерии армии Конфедеративных Штатов Америки

Пусть я и шотландец по происхождению, но все же вырос на американском Юге, и поэтому мне совершенно не свойственна бережливость. Впрочем, с моей бывшей супругой деньги от меня и без того утекали рекой. Хоть мне платили немалое жалованье, когда я работал инженером на одном из заводов в Глазго, мне их постоянно не хватало. И однажды моя бывшая жена вдруг взяла и исчезла. Через три месяца мне пришло письмо от ее адвокатов, которые предложили мне неплохую сумму за мое согласие на развод. Не раздумывая, я согласился, поскольку еще с момента свадьбы стал понимать, что женитьба на Анжеле была моей большой ошибкой. Конечно, я мог бы узнать, к кому она ушла – явно ее новый избранник побогаче меня. Но я, к своему вящему удивлению, вдруг понял, что мне это абсолютно безразлично.

Когда же пришло письмо от майора Семмса, я продал все, что у меня еще оставалось, и отправился в Ливерпуль, и далее, первым классом на пароходе компании «Уайт Стар Лайн» «Ошеаник» в Америку. Прибыв в Нью-Йорк, мне нужно будет добраться до Гаваны, а оттуда по железной дороге доехать до небольшого местечка под названием Гуантанамо.

На борту корабля мне повезло дважды. Я познакомился там с молодой и очаровательной Катрионой. Кстати, так же, Катрионой, звали и мою покойную мать. И на «Ошеанике» у меня появился новый друг – Сэм, возвращающийся в Америку из путешествия по Европе, с которым мы стали практически неразлучны. Миссис Кэмпбелл зорко следила за тем, чтобы Катриона не оставалась со мной наедине. Видите ли, я ей не пара, а вот Фиону она пыталась подсунуть Сэму. Но это она сделала напрасно – он женат, и жене, как я понял, изменять не собирался.

На Новый год для пассажиров первого класса на борту «Ошеаника» устроили настоящий праздник: французское шампанское лилось рекой, а на закуску – лучшая ирландская баранина, шотландский лосось, бельгийский шоколад… Мы с Сэмом танцевали с дамами – и с Фионой, и с Катрионой, и с другими, нам незнакомыми. Потом Сэм, подмигнув мне, пригласил на вальс миссис Кэмпбелл и увел ее в дальний угол танцевального зала, а я остался вальсировать с Катрионой.

– Катриона, – шепнул я ей на ушко, – не знаю, вернусь ли я оттуда, куда я сейчас следую, но если вернусь, то будьте, пожалуйста, моей женой!

– Глупенький, – шепнула она мне в ответ, – я согласна. Ведь я тебя полюбила еще тогда, когда впервые увидела на корабле в Данлири! Я дам тебе мой адрес в Дублине, и ты найдешь меня.

Но вскоре миссис Кэмпбелл заявила, что устала, и увела с собой обеих девушек. Чуть позднее ушла пара английских аристократов со своим сыном – наши соседи по столу. За столом остались лишь я и Сэм. Тот сильно устал – Фиона буквально висла на его шее весь вечер, не понимая намеков о том, что он уже женат. Когда мы с ним остались одни, то решили налить себе по стаканчику виски и немного расслабиться.