Я смотрела на нее, ничего не понимая. Ах да, Любаша говорила, что Мелания, которую якобы прочили в невесты Георгию Васильевичу, была родственницей госпожи Самородовой. Меланию убили минувшей ночью вместе с Демиными. Но как, каким образом могла той же ночью узнать об этом госпожа Самородова?!

И вдруг я поняла, как…

* * *

Лидия открыла глаза и несколько секунд тупо глядела во что-то темное, пока не поняла, что перед ней – спинка переднего сиденья автомобиля, покрытая довольно грязным чехлом. Сама Лидия полулежала на заднем сиденье. Бок от неудобного положения затек. Она только собралась выпрямиться, не понимая, почему так неудобно лежит, но заломило лоб, и Лидия мигом все вспомнила.

Ее ударил железный волк! Пересадил в другую машину и ударил, чтобы не мешала. А сначала убил Табунова. Убил потому, что Лидия украла у него телефон и позвонила в полицию.

Позвонила, но дошел ли ее звонок?

Судя по тому, как разъярился железный волк, дошел.

Боль в боку стала почти невыносимой, и Лидия осторожно выпрямилась.

В тесном салоне машины было темно. За окнами мелькали то маленькие домики, то бледно-серые стены березняка.

Значит, они уже выехали из города. И куда направляются?

– Тихо там, – проворчал железный волк, не оборачиваясь. – Не вздумайте на меня кидаться. Мы с Жанной все время перезваниваемся, и, если я не подам сигнал вовремя, она поймет, что надо принять меры.

– Какие меры? – угрюмо спросила Лидия. – К моему отцу вы собирались Табунова подослать, но ведь вы его убили, Табунова?

– Ох, вы не представляете, Лидия Александровна, на что способны женщины, – усмехнулся железный волк. – Эти подружки, которые за коробочку конфет и бутылочку коньяка разболтают что угодно и кому угодно и откроют любую дверь… Не сомневайтесь, Жанна сделает все, что надо и как надо. А потом, вы же знаете, какая бесхозность в наших больницах царит. Если из одной вы смогли совершенно спокойно сбежать, то в другую можно так же спокойно пробраться. Кстати, именно это вам предстоит сделать в скором времени.

– В больницу пробраться? – не поверила ушам Лидия. – В больницу к моему отцу?!

– Да нет, – с досадой ответил железный волк. – К моему сыну.

– У вас есть сын? – изумилась она.

– Все как у людей, – последовала ухмылка. – Но об этом после. Сейчас вот что скажите, Лидия Александровна: вы Грушину что-нибудь успели передать?

Она замерла.

Что ему сказать? Да? Нет? Что ее обезопасит, вернее, что обезопасит отца?

– Ну вы же все файлы из почты повычистить успели, что я могла передать? – спросила угрюмо, стараясь потянуть время.

Он довольно хмыкнул:

– А я не был уверен, что смогу с мобильного управлять почтой… Значит, смог. Но что-то же вы все же написали, что-то передали, не зря столько времени в интернет-зале провели!

Нет, про Грушина Лидия ничего не скажет. Кто знает, на что способна Жанна!

– Я написала о своих догадках, но не Грушину. Я его электронного адреса не знаю.

– А кому написали?

– Себе, на свою собственную почту. Я подумала: если со мной что-нибудь случится, рано или поздно мой почтовый ящик, конечно, проверят. Ну и найдут… всё.

– Что значит – всё?

– Всё, до чего я додумалась благодаря письмам Маршевой.

– Да брось, Лида, ну кто этот бред всерьез примет! – отмахнулся железный волк, внезапно перейдя на «ты». Казалось, он хочет придать каждому своему слову особенно шутливую интонацию, но в голосе звучало такое напряжение, что Лидия поняла: это все хорошая мина при плохой игре, а вообще ему не до шуток.

– Вы ведь восприняли всерьез, потому ее письма уничтожили, – возразила Лидия. – В самом деле, вдруг кто-нибудь еще догадается, что ваша сестра решила вас шантажировать?!

– Моя сестра? – Железный волк удивился так натурально, что Лидия на мгновение почти поверила в это удивление. – С чего ты это взяла?!

– С того, что marsh – по-английски «болото», это во‑первых, а во‑вторых, В. – это Валентина, вашу сестру звали Валентиной Ивановной, она так и называет себя в рассказе «Волчья сестра». Вы – мальчик Вася – волчонок, а девочка Валя – волчья сестра. Маршева – то же самое, что Болотова. Вы – Василий Иванович Болотов, она – Валентина Ивановна Болотова…

Воцарилось молчание, и Лидия не знала, чем оно может кончиться. Может быть, железный волк прямо сейчас обернется и застрелит ее из того же самого пистолета, из которого убил Табунова?

Сердце пропустило один удар, когда он начал притормаживать. Да, кажется, в самом деле…

Однако железный волк не стал в нее стрелять. Он затормозил, включил в салоне свет, обернулся к Лидии и с гримасой боли… сорвал свою бороду. И Лидия наконец увидела лицо своего главного редактора – таким, каким оно было на самом деле.

– Да, на этом родимом пятне борода не растет, – сказал он, позволив ей вдоволь наглядеться, и отвернулся к рулю. Автомобиль опять тронулся. – Смотрю, ты что-то ничуть не удивлена… Когда догадалась, кто я?

Что, посвящать его во все свои размышления, догадки, сопоставления? Про Уленшпигеля рассказать? Про свои видения? Вот еще! Много чести! Довольно с него будет и самой мелкой мелочи!

– Когда Грушин сказал про кошелек, который около отца нашли, – презрительно бросила Лидия. – Этот кошелек у меня те парни отняли, которых вы потом убили. Их карманы убийца вывернул, но деньги и документы бросил. А кошелек исчез и оказался около отца. Его должен был подбросить только тот, кто хотел меня к тому делу припутать. Табунов мог бы, ему этого очень хотелось… но откуда ему было знать, что это мой кошелек? А вы – знали. Вы его сто раз видели, когда мы все вместе в кафе «Бригантина» обедать ходили. К тому же вы видели, как этот парень, Вадька, что ли, забрал кошелек из моей сумки. Вы ведь наготове ждали там, неподалеку от дома Жанны. Рядом с тем местом, где парней убили, такие проходные дворы удобные, заброшенные сараи… Особенно для Жанны удобно. Забралась в сарай, разделась, вышла, сделала дело – оделась и убежала домой, унося волчьи зубы, чтобы помыть как следует. А вы поняли, что Дуглас теперь этого дела из своих рук не выпустит, если уже старые преступления вспомнил, – и решили его остановить, а заодно меня запутать.

Железный волк промолчал. Его молчание было таким пугающим, что Лидия прижалась плотнее к спинке сиденья. Так было теплей, так меньше знобило.

Она мельком удивилась, что не может называть железного волка никак иначе, хоть знает его имя и фамилию. Как будто это были разные существа: веселый журналист Василий Иванович Болотов – и железный волк, изощренный убийца, который затаенно молчит, словно выбирая мгновение, когда удобней повернуться и выстрелить в Лидию.

Да уже лучше пусть застрелит, чем вопьется своими железными зубами!