ее мать. Она помнит тех, кто использует внутренности ее сородичей для изготовления лекарств, и каким способом они добывают требуемое. Она считает бесконечные и бессмысленные круги, которые наматывает по своему узилищу, и клянется возместить это число числом трупов твоих сородичей. Конкретно тебе она хочет вырвать глотку.

– Ну так скажи ей, что ей не в чем меня винить.

Анаксимандр выполнил его просьбу, однако кошка лишь затрясла плечом прутья своей клетки. Присси отвела взгляд.

– А что насчет вон тех? – спросил Натан. Впереди Сириус облаивал алифоньеров. – Они тоже нас ненавидят?

Подбежав к товарищу, Анаксимандр встал рядом с ним. Он стоял неподвижно, и Сириус тоже понемногу успокоился. К ним подошел самец-алифоньер, а за ним и его самка с детенышами. Они все стояли в молчании. Присси взяла Натана за руку. Никто не шевелился; весь мир, казалось, застыл на месте, повинуясь некоему призрачному заклятию.

– Нет, – наконец произнес Анаксимандр. – Они не испытывают к вам ненависти. Все, чего они хотят, – это быть на воле. Есть что-то еще, чего я не могу понять; Сириус говорит какую-то бессмыслицу. Пойдем, коллега! Нам не следует мешкать здесь, рядом с этими зверями. Если сюда вернутся их надзиратели, нас посадят в клетки рядом с ними; мы снова окажемся в плену, и тогда ты сможешь делиться своими мистическими рассуждениями до бесконечности.

В конце концов Анаксимандр убедил Сириуса покинуть Зоологический парк, и вся компания двинулась вдоль улочек Плезанса в направлении Пакгаузов. Внезапно Присси узнала место, мимо которого они проходили.

– Это же задняя стена того склада, где Гэм добывает нам бекон! Видите, вон там написано?

Она показала на стену: выведенная побелкой надпись была в десять футов высотой, и хотя никто из ребят не мог ее прочесть, они все же распознали в этих символах буквы.

– «Бомонт и Сыновья», – прочитал Анаксимандр. – «Поставщики свинины и вторичных продуктов».

Сириус принялся обнюхивать землю возле ворот, однако Натан не хотел больше задерживаться.

– Нам нужно найти Гэма. Он должен ответить на несколько вопросов.

Анаксимандр передал его пожелание своему товарищу. Натан опустился на колени возле решетки, ведущей в канализацию, и с помощью Присси поднял крышку люка.

XXXVI

В коридорах царила тишина, комнаты пустовали. Даже всепроникающий солоноватый аромат жарящегося бекона уступил место горькому запаху черной плесени. А вот и знак – тот же символ, что Натан видел на поясах у кариатид; здесь он виднелся в декоративной лепнине на сводах, был вырезан на планках стенной обшивки, вплетен в узор на обивке каждого предмета мебели.

Собаки плелись позади, Присси шла рядом с ним, и мягкий топот лап и стук каблуков были единственными звуками, которые он слышал. Натан сам не знал, чего ожидал, однако ему представлялась некая сцена, драма, выяснение отношений. У него имелись вопросы, на которые Гэм должен был ответить.

Но его не было!

Сириус то и дело рычал, припадал к земле, обнюхивая каждую дверь. От одних дверей он пятился, перед другими начинал скулить – но предметом его интереса был отнюдь не Гэм.

– Он чует призраков, – объяснил Анаксимандр.

В одну дверь, которая была открыта, Сириус вломился и галопом проскакал внутрь. Там, на верхушке стола, поверх кипы бумаг был водружен череп. Ударом лапы пес свалил его на пол, обошел кругом сперва в одну сторону, потом в другую, затем ухватил зубами. Присси, подбежав, попыталась вытащить череп из его пасти, но Сириус зарычал на нее и оскалил зубы, так что ей пришлось вернуться обратно к Натану.

– Что же ты его не остановишь? – спросила она.

Натан не ответил.

– Как он может помешать? – ответил за него Анаксимандр.

Присси открыла было рот, чтобы что-то сказать, однако вопрос остался риторическим, поскольку в этот момент Сириус разгрыз череп, и тот немедленно распался на кусочки. Кости были настолько древними, что кусочки тоже стали рассыпаться, пока не превратились в горстку трухи возле передних лап Сириуса. Пес понюхал ее и чихнул.

Над горсткой выросла фигура человека.

Присси и Натан попятились, но Сириус набросился на незнакомца, сперва попытался укусить его за колени, а затем прыгнул ему на грудь. Призрак лягнул его ногой (очевидно, ему не нравилось, что на него нападают), однако ни тот, ни другой никак не могли повлиять друг на друга, поскольку принадлежали к разным измерениям, их удары и укусы не встречали сопротивления.

Затем, устав сражаться с Сириусом, призрак перевел взгляд на Натана. Он улыбнулся, сунул в рот два пальца и издал беззвучный свист, неслышный даже для собак.

– Он зовет других. Смотрите!

Анаксимандр обратил их внимание на колонну в углу комнаты. Там, в длинном черном треугольнике тени, стоял еще один «человек». Можно сказать, его там практически не было: он был словно обрывок тумана, словно выцветший, облупившийся рисунок или узор из чешуек, осыпающихся с крыльев бабочки. Серый, полупрозрачный, он парил в воздухе, ничем не связанный с землей. Первый призрак указал на Натана, и новоприбывший широко раскрыл глаза, воззрившись на него почти с ужасом. Впрочем, его рот тут же разверзся в улыбке – полость, заполненная чернотой. На его шее висел медальон в виде бараньей головы, который тянул его вниз.

Он приблизился, склонившись в поклоне, однако двигался стремительно и яростно, словно атакующий бык, остановившись в каком-то футе от Натана. Здесь он выпрямился – его лицо отразило приложенные для этого усилия – и попытался что-то сказать. Его черты разгладились, губы задвигались, изображая какое-то слово. Прежде чем он успел это слово произнести, Сириус прыгнул, целясь призраку в горло, пролетел его насквозь и приземлился, тут же развернувшись для нового прыжка. Призрак рассеялся, собрался обратно, но ветерок от дыхания Натана унес его прочь, и он растворился в воздухе уже окончательно, так что Натан даже усомнился, что действительно его видел.

Потом Присси показала куда-то пальцем, скользнула за спину Натана и обхватила его за талию: еще один призрак плыл в их направлении, торжественно, словно шествовал между скамьями в церкви. По мере приближения он становился все больше, заполняя собой все доступное пространство. Этот оказался более широким в груди, хоть и таким же эфемерным по составу; у него были вислые моржовые усы, а в руках он держал шляпу-котелок, которую смиренно прижимал к себе. Похоже, он чего-то хотел, умолял о чем-то, однако и сейчас дыхание Натана, легчайший из ветерков, бесследно изгнало призрак еще прежде, чем Сириус успел на него наброситься.

Тем не менее среди теней остался маленький ребенок (мальчик или девочка, было трудно сказать) в ночной сорочке, чепчике