— Не жить, а воровать, — поправила ее Долли. — На честно заработанные…

— Долли, давай пройдемся мимо и посмотрим, спокойно там или нет.

— А кого ты боишься? — вытаращилась подруга.

— Я так, на всякий случай. Охрана соседних домов может не спать, вдруг в самом доме кто-то находится…

— А кто там может находиться в час ночи? Только хозяева. Но хозяйка — царство ей небесное — уже в могиле. А Глеб вряд ли прячется здесь. Я бы на его месте продала дом. Нинка, окна темные. Никого нет.

— Это еще ни о чем не говорит. Шторы там не пропускают свет. Впрочем, ты, похоже, права. Нет там никого. Да и не может быть. Идем.

«Идем» — и Долли, помимо воли, охватила трясучка, но она мужественно преодолела приступ страха, приблизилась с Ниной к ограде. До последнего надеялась, что подруга откажется от своей затеи, стоит ей подойти к дому, в котором видела даже не один, а целых два трупа. Ведь есть, есть потусторонняя жизнь, она соприкасается с живым миром, ее время — ночь. Долли как раз и боялась встретиться с потусторонним миром, свято верила в него, поэтому думала не об убийце, а о душах Валентины и Леонида.

Дом излучал нечто роковое, заставляющее застывать кровь в жилах… Долли чудилось, что в этом доме поселились химеры после того, как здесь убили двух любовников. И сейчас химеры замерли у окон, ждут, когда внутрь войдут две глупышки… Долли живо представила их огнедышащие пасти с клыками, жаждущие испить свежей крови, и себя — связанную, вопящую от ужаса. К ее телу тянутся уродливые лапы с длинными когтями, чтобы разодрать на мелкие кусочки. Химеры начинают с диким хохотом рвать Долли и тут же пожирать. Разумеется, они сначала примутся за пышнотелую Долли, у Нинки одни кости, она невкусная. Тут же получила подтверждение фантазиям: чьи-то пальцы вцепились в ее руку…

— А! — вскрикнула Долли, вырвав руку.

— Чего ты! — шепотом одернула ее Нина.

— Фу! — схватилась за грудь Долли. — Показалось.

— Что тебе показалось, Валька в окне? — съехидничала Нина. — Стой здесь, я сейчас. Только бы сигнализация не была включена.

Нина сначала дотронулась до толстых прутьев ограды — свиста, писка, воя сирены не последовало. Значит, сигнализация отключена. Тогда она перелезла через ограду и попробовала открыть ворота. Долли перевела глаза на соседние особняки. Домики как домики, но этот… этот дом повергал в ужас. Молчаливые отголоски того, что здесь произошло две недели назад, проникали в душу и леденили ее с каждой минутой все больше.

Нина открыла ворота, Долли зашла во двор, уговаривая себя, что все ее фантазии — пустые бредни от страха. Метров пятнадцать — и они очутились у массивной двери. Нина по-деловому поставила рюкзак у ног, достала инструменты, о которых Долли понятия не имела, лишь молоток и узнала. Она спросила, с подозрением глядя на приготовления:

— Что ты собираешься делать?

— Я консультировалась сегодня со слесарем, когда ты спала, — доложила Нина тихонечко. — Он поделился опытом и научил взламывать замки. Сейф я не вскрою, а дверь запросто. Он снабдил меня вот этими штуками, научил пользоваться… как же ее… дырки делает… ручная сверлилка. Потом вставим ту плоскую штуковину и по ней молотком…

— Нинка, скажи: ты совсем-совсем не боишься?

— Я боялась, когда здесь лежали два трупа. А сейчас не боюсь, потому что трупы давно унесли. — Долли показалось, что Нина искусственно подбадривает себя. — Кого бояться? Мертвые нам ничего не сделают, надо бояться живых. Кстати, так говорил Глеб, когда мы с ним сюда приходили в ночь убийства.

Долли обреченно ждала… Нина взяла молоток и «плоскую штуковину» — стамеску. Последнюю просунула в щель, где замок, поддела… а дверь-то и приоткрылась со скрипом! Обе застыли на месте, глядя на образовавшуюся щель и не понимая, как это произошло. Дверь, словно по волшебству, открылась! Что за чудо?

— Нинка, — зашептала Долли, — не заходи туда. Это ловушка.

Секунда — и две подружки очутились за оградой на противоположной стороне улицы, спрятавшись за деревом. Долли несколько удивленно поглядывала то на подругу, то на роковой дом, соображая, каким образом они обе переместились в пространстве. Только что стояли у входа и вдруг оказались так далеко. Встретившись с испуганным и недоуменным взглядом Нины, Долли поняла, что та думает о том же. Однако обе дышали натужно, значит, бежали. Нина пришла в себя быстрее Долли, шепотом спросила, указав глазами на дом:

— Что это значит?

— Ты имеешь в виду дверь? — уточнила Долли.

— Ее, — кивнула Нина. — Почему она открыта?

— Нинка, ты в мистику веришь?

— Нет, конечно.

— Потому что у тебя нет обостренной фантазии и наклонностей медиума. А у меня есть. Я чувствую, что там, в доме…

— Перестань молоть чепуху.

— Это не чепуха, — возразила Долли, но шепотом, — это умение включаться в связь с потусторонним миром, чувствовать его, видеть и осязать без тактильных ощущений. То есть ты не видишь, но осязаешь, а твое воображение дописывает ощущения. Но ты ничего не увидишь, ты натура не творческая. Это видеть способна лишь творческая…

— Хорошо, хорошо! — зашипела Нина. — Тогда ответь, творческая натура, почему дверь открыта?

— Смеяться не будешь?

— Мне совсем не смешно.

— Нин, там духи Вальки и Леонида. Они знали, что мы идем к ним, поэтому облегчили проникновение в дом, открыли для нас дверь.

— Ты специально страху на меня нагоняешь, да? Чтобы я не пошла туда?

— Я так думаю! — ударила себя в грудь кулаком Долли.

— А я думаю, что туда уже кто-то пробрался, — выложила свою теорию Нина, которая вовсе не успокоила Долли. Во время диалога они не сводили глаз с дома. — И меня беспокоит один вопрос, вернее, два: ушел тот, кто побывал в доме или до сих пор там? Второй вопрос: что ему там нужно?

— На оба вопроса у меня один ответ: не знаю.

— Тогда ждем, — сказала Нина. — Засеки время.

— Двадцать пять минут второго, — сообщила Долли. — Чего нам ждать?

— Если в доме человек, он выйдет. Не станет же он торчать там до утра!

— А если это не люди, а призраки? Мы зря прождем.

Нина лишь фыркнула, бросив на Долли насмешливый взгляд, и снова уставилась на дом. Ей не мерещились кровожадные химеры, призраки и прочая чертовщина, которую «обостренная фантазия» Дольки разрисовала во всех подробностях. Первый раз, придя в этот дом, она ничем не отличалась от Долли, уж тогда-то ее фантазия разыгралась. Но сегодня обстоятельства другие. Пережив все возможные страхи, когда шла на встречу с Робертом, Нина избавилась от чувства опасности и мистического суеверия. Она знала одно: в кубках хранится ее спасение. Впрочем, наивно полагать, что тот, кто плетет против Нины интриги, не интересуется кассетами. Важно, чтобы он не нашел их раньше Нины. Да пусть хоть все силы ада слетятся, дабы помешать ей, она не отступит. Мало того, если кто-то догадался, где лежат кассеты, Нина отнимет их, чего бы это ни стоило. Так ей казалось. Конечно, жутковато. Конечно, дрожь пробирает. Однако расстояние от входа до шкафа с кубками небольшое, надо только войти туда и забрать кассеты. Хорошо бы взять в плен того, кто внутри, если там кто-то есть. Вполне возможно, что дверь забыли запереть, когда выносили трупы. В конце концов, Нина и Долли вдвоем, у них газовые баллончики, это увеличивает шанс остаться в живых. К тому же они способны криками поднять на уши весь квартал. Поэтому никакие доводы Долли и собственные страхи не заставят ее отступить. Да, в Нине опять проснулся азарт.