Cкорость течения Силы всё нарастала, хотя теперь уже не так быстро – магическое русло сужалось по-прежнему.

Эльфы почти не говорили. Ими обоими овладевала странная и глухая тоска, точно не выполняли они особо важное, небывалое, никому ещё не выпадавшее задание самого повелителя Ракота, а тащились чистить орочьи отхожие места.

– Ещё немного, и стану словно какой-нибудь гном, – простонал наконец Ульвейн. – Словно гном, перебравший эля, или – что там у них ещё? – гномояда, и теперь только и ждущий повода помахать кулаками. Дожили, нечего сказать!

– Да уж, о быкоглавцах вспоминаю с нежностью, – буркнул Аррис.

Тёмный эльф сидел скрестив ноги и закрыв глаза. Последнее время он впадал в это состояние всё чаще и чаще, после того как они с Ульвейном, как заведено, «возглашали хвалу Аэтеросу», готовясь отойти ко сну.

Cпутник Арриса, всё замечая, однако, не задавал товарищу вопросов. Эльфы строго хранили право каждого на известные странности – ровно до того момента, пока они не начинали мешать другим.

Аррис же упрямо и упорно, несмотря ни на что, пытался повторить тот путь, на который они ступили с Гелеррой – перед самым исчезновением гарпии. Он пытался пройти дальше, встать на загадочный золотой луч, что озарял Аэтероса в их видении, и всякий раз терпел неудачу.

Видение повторялось раз за разом. Всё так же стоял на утёсе одинокий Хедин, Познавший Тьму, всё так же тянулся, исчезая в поднебесье, загадочный луч. Аррису приходилось признать, что вдвоём с Гелеррой всё получалось куда проще. Сейчас же он лишь тратил силы в бесплодных попытках, но не давал себе ни отчаяться, ни даже впасть в раздражение.

Познать Познавшего, и никакие «пиявки-зомби», присосавшиеся к Источнику Мимира, его не остановят. Гелерра рано или поздно найдётся – адата слишком хороша, чтобы просто так сгинуть, – и они двинутся дальше уже вдвоём, чтобы преподнести в один прекрасный день всем, вставшим под знамёна Аэтероса, этот поистине божественный подарок.

– Быкоглавцы… – мечтательно протянул Ульвейн, старательно не замечая позы и отрешённости спутника. – Милые, славные ребята. Честное слово, поставил бы им пива. Или чего покрепче – что они там пьют?

Аррис не ответил, да его товарищ и не ждал ответа. Ульвейн тоже устроился поудобнее, привалившись к незримой, но упругой и неразрывной стене канала – или, если правильны их догадки о «пиявке-зомби», к стенке её желудка.

Друг сам всё скажет, когда захочет.

…«Наутро», когда они двинулись в путь, ток магии внезапно ускорился. Долгие дни он оставался постоянен, возрастая лишь самую малость, – а тут вдруг властно толкнул в спины, словно ему надоело это дерзкое вторжение.

Стены кишки сходились. Вскоре уже можно было коснуться их, просто стоя в середине и раскинув руки.

– Наконец-то! – прошипел Ульвейн. Эльф повёл плечами, сжал и разжал кулаки. – А то уж думал, никогда не доберёмся!

– Добрались бы. Рано или поздно. – Аррис вышел из всегдашней своей задумчивости. – Но поразмяться бы и впрямь неплохо…

– Повелитель Ракот дал на этот счёт исчерпывающий приказ, – усмехнулся Ульвейн.

– Разумеется! И мы его, само собой, не нарушим! – подхватил Аррис. – Но, сам понимаешь, мало ли что может случиться и пойти не так…

«Не так» всё пошло очень и очень скоро.

Напор силы в спину, доселе хоть и весьма ощутимый, но беспокоивший не более обычного, пусть и крепкого, ветра, – стал нарастать и нарастать, нарастать стремительно.

Так, что очень скоро эльфы уже не могли держаться на ногах.

Вокруг пуповины быстро сгущалась темнота, окружающее тонуло в серых тенях; Межреальность пугливо, словно лань, отступала перед торжествующим мраком, густым, глубоким, непроглядным.

Впереди тоже сдвинулась темнота, закрыла дорогу, встала заслоном, словно разбойник в проулке. Ульвейн оскалился, одну стрелу наложил на тетиву, другую взял в зубы, Аррис потянул из ножен тонкий клинок, изукрашенный голубоватыми рунами.

Ученикам Аэтероса не привыкать идти грудью на затаившуюся тьму.

Во всяком случае, они очень любили так о себе думать.

– Сжимается! – крикнул Ульвейн.

Стены прохода сходились всё теснее, вот они уже упёрлись эльфам в плечи, так, что приходилось протискиваться боком. Волной плеснулся в груди ужас – а что, если они так и застрянут здесь? Застрянут и не смогут двинуться?

Ульвейну пришлось опустить лук, Аррис с трудом всунул меч обратно в ножны; тонкие пальцы тёмного эльфа сплетались и расплетались, готовясь пустить в ход магию – благо её тут было с преизлихом.

Поток Силы сделался обжигающим, он рвал волосы, горячей бритвой проходился по щекам; свет померк окончательно, эльфов поглотила полная и абсолютная тьма. Исчез даже просвет у них за спинами; мрак одержал окончательную победу.

– Всё, – крикнул Ульвейн, ворочаясь и что-то ощупывая перед собой. – Всё, некуда дальше уже! Стена!

Аррис прошипел эльфийское проклятье.

– Где у этой пиявки, э-э-э, задница? – как сказал бы Арбаз…

– Портал, Ульв, портал!

– Какой ещё портал?!

– Альвийский!

– Чего? – Ульвейн в тот миг совершенно серьёзно подумал, что друг-соперник помешался.

– Альвийский! Аэтерос рассказывал – альвики пытались создать такое, чтобы странствовать по Альвланду, «не теряя времени».

– И что? У них же ничего не вышло?

– У них – нет, а у нас, глядишь, и получится! Заклятия-то, скорее всего, правильные были, просто силы не хватало. А тут…

– Понял! Ну, брат, ну, голова!..

– Да-да, «как сказал бы Арбаз». Погоди, надо попытаться прощупать, свободное ли пространство тут за стеной…

– Скорее, Арри! Сжимается!..

Стены и в самом деле сдавили их ещё сильнее – словно какой-то великан с обеих сторон сжал исполинскими ручищами кишку пуповины.

Ах, как пьяняще-легко творились тут заклятия! Чары строились словно сами собой, поток Силы прощал ошибки, небрежности и спешку, великодушно похлопывая по плечу, мол, давайте, давайте, а лоск дома наводить станете.

Пустота. За стенами мрака была пустота, уверенно утверждали заклятия, не находя, от чего отразиться.

– Шшшкорее! – прошипел Ульвейн; его сдавило уже всерьёз.

Аррис, как мог, упирался плечами, пытаясь отвоевать хоть сколько-то пространства для жеста. Здесь не вычертишь магическую фигуру, не проведёшь ритуал, здесь можно лишь работать с потоком чистой Силы – жестом. Мыслеформы доступной эльфу прочности такой ураган дикой магии порвёт в клочья, как паруса в шторм.

– Есть!

Арриса скрутила судорога жестокой боли, раскалённые иглы вонзились в тело, однако давящие тиски ослабли, а прямо перед эльфами запылало колышущееся овальное окно портала. Альвийские чары сработали, сработали, несмотря на спешку, срезанные углы и небрежные сопряжения. Нигде больше это бы не выгорело, но здесь накатывающий девятый вал свободной магии подхватил утлую лодчонку заклятий Арриса, перенося её через все камни с рифами.