— Баба? — сердито проворчат он. — Неудивительно, что они никого не могут поймать. Баба-детектив.

— Обязательно расскажите про рюкзак, — наставлял его я. — И про татуировку.

— Какую татуировку? — требовательным тоном спросила она. — Вы о чем говорите, черт вас возьми?

— Следи за языком! — сказан старик. — Стыдно!

Я улыбнулся сестре.

— Приятной беседы, — пожелал я.

Заявлять с уверенностью, что меня снова пригласили на вечеринку, я бы не стал, но и уходить слишком далеко и упускать шанс соблаговолить принять извинения у сестрицы мне не хотелось. Поэтому я отошел к входной двери бывшей квартиры Мэнни Борка, где меня можно было заметить при надобности. К сожалению, убийца не стал красть гигантский шар блевотины неизвестного животного с постамента у двери.

Меня интересовало, сколько времени понадобится Деборе сделать логические выводы, когда она узнает о татуировке на шее. Мои размышления были прерваны громким голосом моей сестрицы. Она, используя официальные выражения, поблагодарила старика за его помощь и попросила звонить, если он вспомнит что-то еще. А потом они оба подошли к двери, причем Дебора крепко держала старикана за локоть, чтобы вывести вон.

— А как же быть с моей газетой, мисс? — запротестовал он, когда она открывала дверь.

— Сержант Мисс, — поправил его я, и Дебора бросила на меня угрожающий взгляд.

— Позвоните в редакцию, — посоветовала она. — Там вам возместят. — И с этими словами она практически выставила его за дверь, где он еще какое-то время стоял, дрожа от злости.

— Плохие парни побеждают! — крикнул он, а затем, ко всеобщему счастью, Дебора закрыла дверь.

— А он прав, знаешь ли, — сказал я ей.

— Знаешь ли, поменьше эмоций поэтому поводу, — огрызнулась она.

— А вот ты, наоборот, могла бы проявить их побольше, — возразил я. — Это же он, тот самый бойфренд, как его там?

— Курт Вагнер, — напомнила она.

— Похвально, — заметил я. — Ценю твое усердие. Значит, это был Курт Вагнер, и ты это знаешь.

— Ни хрена я не знаю, — призналась Деб. — Может быть, это совпадение.

— Ну конечно, — скептически сказал я. — С точки зрения математики может быть, что солнце встанет на западе, но такого не происходит. Кто тогда?

— Это чертов хрен, Уилкинс, — сквозь зубы процедила она.

— Надеюсь, за ним ходит «хвост»?

Она фыркнула:

— Ну да. Но ты же знаешь этих ребят. Решат вздремнуть или отойдут отлить, зато потом будут клясться, что все время сидели на посту. А тот парень, за которым их поставили смотреть, тем временем порежет наших девочек-припевочек.

— Ты все еще считаешь его убийцей? Даже при том, что этот парень с татуировкой был здесь тогда же, когда убили Мэнни?

— Ты тоже тут был, и в это же время, — напомнила она. — И потом, это преступление не похоже на другие. Смахивает больше на плохую имитацию.

— Тогда как сюда попала голова Тэмми Коннор? — поинтересовался я. — Нет, Деб, это Курт Вагнер, это должен быть он.

— Ладно, — сдалась она. — Может, и он.

— Может? — спросил я с удивлением. Все указывает на парня с татуировкой, а Дебора стоит и рассусоливает.

Она долго смотрела на меня, и это был взгляд, полный отнюдь не теплой сестринской любви.

— А может, и ты, — сказала она.

— Ну давай арестовывай меня, — в сердцах предложил я. — Умнее ничего не придумала? Капитан Мэттьюз будет просто вне себя от счастья: ты произведешь арест, а пресса вознесет тебя на небеса, потому что ты арестовала собственного брата. Умопомрачительное решение, Дебора. От этого даже настоящему убийце поплохеет.

Деб ничего не сказала, просто развернулась и ушла. Подумав несколько секунд, я тоже пришел к выводу, что это лучший выход. И последовал ее примеру, только в противоположном направлении — вон из квартиры, назад на работу.

Остаток дня оказался более продуктивным. Двое белых мужчин были найдены мертвыми в «БМВ», припаркованном на обочине шоссе Пальметто. Кто-то пытался украсть машину, увидел два трупа и позвонил в полицию, предварительно забрав с собой магнитолу и подушки безопасности. Причина смерти была налицо — множественные пулевые ранения. Газетчики называют такие убийства бандитскими разборками, потому что это дешево и практично. Тела и салон были в буквальном смысле изрешечены свинцом и залиты кровью, как будто убийца долго не мог разобраться, из какого конца ствола стрелять. Судя по входным отверстиям пуль в окнах машины, я удивился, каким чудом не пострадали другие автомобили, проезжавшие мимо.

По логике вещей, чем больше занят Декстер, тем удовлетворительнее его состояние, а кровищи в машине и на тротуаре хватило на несколько часов работы, но неудивительно, что счастливее от этого я не стал. Со мной и так случилось много непонятного, а теперь еще и размолвка с Деб. Было бы не совсем точно сказать, что я люблю Дебору, потому что любить я не способен — скорее я к ней привык, — поэтому предпочел бы, чтобы она болталась рядом и радовалась моим успехам.

За исключением нескольких обычных детских ссор, которые бывают между братом и сестрой, у нас с Деборой редко возникали серьезные разногласия, и я был немного удивлен, осознав, что недавняя перепалка здорово беспокоит меня. Несмотря на то что я бездушный монстр, который привык убивать, меня задело ее недоверие, тем более я поклялся и дал свое честное людоедское, что совершенно невиновен — по крайней мере в этом случае.

Я хотел поладить с сестрой, но меня оскорбляло ее слишком упорное рвение казаться полноправным представителем его величества Закона и нежелание быть моим доверенным лицом.

Несомненно, был смысл в том, чтобы тратить добрую порцию своего негодования на все это, потому что никакие другие предметы и события не отвлекали мое внимание; такие вещи, как свадьба, таинственная музыка и пропавшие без вести Пассажиры, всегда улаживаются сами собой, не так ли? Заниматься кровавыми пятнами — нехитрое искусство, особой концентрации внимания тут не требуется. Чтобы подтвердить это, я отпустил свои мысли бродить, погрузившись в мрачное состояние, и из-за этого поскользнулся на запекшейся крови и упал на одно колено на обочине дороги около «БМВ».

Боль от удара об асфальт немедленно отозвалась внутренней болью; я ощутил, как меня пронзают страх и поток холодного воздуха, поднявшиеся из отвратительного липкого месива и устремившиеся прямо в мою внутреннюю пустоту, и прошло еще некоторое время, прежде чем я снова смог дышать. «Спокойно, Декстер, — подумал я. — Это всего лишь маленькое болезненное напоминание о том, кто ты есть и откуда явился, вызванное стрессом. Это не эмоции — они тебе чужды».

Я поднялся на ноги и не стал распускать нюни, хотя мои брюки оказались порваны, колени болели, а одна штанина была измазана мерзкой кровью, которая тут же свернулась.