События последних нескольких часов крутились в голове у юноши по замкнутому кругу. Он вызвал тени, и они подчинились его приказу!

Но потом они убили беззащитных людей. Он же не хотел этого! Тени знали, что он этого не хотел, но все равно сделали.

– Ты бы лег вздремнуть, что ли, – посоветовал ему Йимт, оборачиваясь с козел.

– Да со мной все в порядке. Я просто не могу выбросить из головы все происшедшее.

– Ты тут ни при чем, Элли. Эти люди весь день колебались, не зная, то ли расцеловать нас, то ли воткнуть вилы нам в задницу, и идея вил возобладала. Когда толпа набрасывается на тебя, остается только убивать. Темные покойники делали то, что приучены делать солдаты. А кабы не они, тебя, пожалуй, и в живых бы сейчас не было.

– Ты в самом деле так думаешь? Ты действительно считаешь, что они просто вели себя как солдаты... как любой из нас? – спросил Элвин.

Йимт посмотрел на него долгим взглядом, потом ответил:

– Надеюсь, что да. Ну а теперь ляг, поспи малость.

Элвин зевнул, удивился, почему так хочется спать, если он настолько взволнован, но тут же сообразил, что не сомкнул глаз целую ночь. Фургон слегка покачивался, убаюкивал. Юноша тряхнул головой, потянулся. Опустил мушкет на парусину, уложил поудобнее свою деревянную ногу. Она по-прежнему болела. Элвин знал, что Цвитти прихватил немного табаку из кальяна в «Синем скорпионе», но решил пока не просить. До сих пор этот табак оказался единственным средством, способным умерить боль в культе.

Колесо попало в выбоину, фургон протестующе скрипнул, пассажиров и клетки тряхнуло. Элвин еще раз зевнул и оглянулся. За фургоном поднималась туманная пелена пыли, за которой Назалла совсем не просматривалась. Он окинул взглядом пустыню. Рассвет заливал серо-черные изгибы барханов густо-алым светом. Тени отступали, мир вокруг обретал четкие очертания, и Элвин слегка воспрял духом, несмотря на ожидавшую их неизвестность.

Он развернулся еще сильнее, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь впереди. Госпожа Рыжая Сова и госпожа Текой ехали верхом на передней паре бриндов. Они утверждали, будто так им лучше видны ведущие в пустыню следы Тиула, однако Элвин подозревал, что отчасти это вызвано желанием оказаться подальше от него. И он их понимал. С того момента, как они вырвались из города, остальные солдаты тоже старались держаться от него подальше.

Элвин снова задумался о правильности своего поступка. Хорошо еще, что решать в конечном итоге все равно пришлось не ему. Преследование Тиула и Джурвана в отсутствие остального полка казалось безрассудством, особенно притом, что обоих эльфов по-прежнему в округе не наблюдалось. Цвитти забормотал что-то насчет эльфов, которые небось с дуба грянулись, но Йимт выразительно посмотрел в его сторону, и Цвитти заткнулся. В конце концов, какая разница? Попытайся они вернуться во дворец вице-короля, их бы растерзала толпа горожан... или тени перебили бы толпу.

И даже сумей они благополучно пробраться во дворец, не убивая при этом мирных жителей, сержант Аркгорн ни за что не отпустил бы трех дам в пустыню одних. Поэтому они очутились здесь, снова на сверкающем острие штыка Калагрийской империи, двигаясь навстречу новым неприятностям.

Вздыхая и зевая одновременно, Элвин наконец задрал голову и глянул в светлеющее небо. Каждый раз он страшился того, что увидит. Путь к Алой Звезде, в Луугут-Йор, до какой-то степени сулил надежду. Там светил шанс избавиться от клятвы и от влияния Темной Владычицы. Но потом началась битва, бесконечная резня. И вот теперь должна была появиться другая Звезда, и все – империя, Темная Владычица и даже, быть может, сам Каман-Рал – примутся убивать друг друга ради завладения ею.

Элвин опустил голову и снова обернулся вперед. До него долетали обрывки беседы между Йимтом и Ралли. Они обсуждали старинные семейные рецепты, которые Элвин изо всех сил старался не слушать. Ему делалось нехорошо от одного только перечисления ингредиентов.

– Сержант! Я, пожалуй, действительно попробую вздремнуть, – сказал он. Гном его не услышал. Он потыкал Йимта прикладом.

– А? Чего? Да, Элли, конечно, – сказал Йимт, похлопав его по руке. – Прикрой гляделки ненадолго. Бурная выдалась ночка!

Он повысил голос, обращаясь к остальным солдатам.

– Вас, парни, это тоже касается! Прикорните, пока есть возможность. Сдается мне, по прибытии на место спать особо не придется.

– Спасибо, – отозвался Элвин.

Йимт вернулся к разговору с Ралли. Остальные солдаты принялись укладываться поудобнее на крыше фургона. Спуститься внутрь никому и в голову не пришло, и неудивительно: там сидели Джир и сриксы.

Элвин опустил голову на парусину и закрыл глаза.

Первые лучи солнца ударили ему в лицо, и он увидел во сне Звезду.

В следующее мгновение он открыл глаза и обнаружил себя на вершине горы. Юноша инстинктивно попытался взять мушкет на изготовку, хотя и понимал, что это все сон. Ему и прежде доводилось во сне попадать во владения Темной Владычицы, но на этот раз все выглядело по-другому. Волчьи дубы здесь росли гордыми и стройными, их сучья плавно выгибались, вздымая могучие шумящие кроны навстречу ослепительно-голубому небу. Среди деревьев, ласково касаясь стволов, бродила эльфийка в длинном, развевающемся красном платье. Она была не старше Элвина и бесконечно прекрасна. Длинные светлые волосы падали ей на плечи. И лицо ее казалось знакомым.

Он пошел ей навстречу, заметив, что по-прежнему одет в солдатскую форму. Хотел закинуть мушкет за плечо, но что-то мешало, хотя он не мог понять, что именно. В листве весело пели птицы, вокруг струился теплый и ласковый воздух...

– Привет! – окликнул он издалека, дабы не напугать ее. Эльфийка обернулась и улыбнулась ему. Элвин улыбнулся в ответ.

– Я тебя знаю? Я встречал не так много эльфов, но вот тебя вспомнить не могу, хоть убей!

– Ты знаешь меня, Элвин Ренвар, и я тоже знаю тебя.

Услышав Ее голос, Элвин едва не выстрелил. Он принялся лихорадочно озираться по сторонам, ожидая, что из-за деревьев на него вот-вот ринутся рекки. Но нет, лишь легкий ветерок шевелил головки горных цветов да бабочка прилетела и села на дуло мушкета.

– Не бойся меня. Я только хотела показать тебе мое царство таким, каким оно станет,– сказала Темная Владычица.

Она снова улыбнулась Элвину и тряхнула светлыми локонами. Этот жест напомнил ему Нафизу.

– Нет. Ты же хочешь все разрушить!

Ее лицо помрачнело, и секунду спустя нахмурилось и небо над головой. Летний ветерок обернулся ледяным вихрем. Он оборвал крылышки присевшей на дуло мушкета бабочке, и та упала на землю, беспомощно трепыхаясь. Мгновение спустя Она снова заулыбалась, и на вершине снова воцарилось лето.

– Я просто хочу все исправить. А ты разве не хочешь? В мире так много зла и несправедливости! Народы враждуют, воюют друг с другом. Они убивают, они оскверняют природу. А я хочу мира, Элвин. Я хочу, чтобы все стало таким, каким оно... каким ему предназначено быть.