— А ты им доверяешь?

— Да, господин! Они христиане.

Я коснулся своего молота. За Спирхафоком увязались три дельфина, и я принял их появление за добрый знак. Земли не было видно, но скопление белых облаков на западе указывало на владения Константина. Значит, его флот ушёл на север? А зачем? Я был уверен, что весть о вторжении Этельстана не дошла пока так далеко на север, иначе те пятнадцать боевых кораблей поспешили бы на юг, громить флот Коэнвульфа.

— Мы должны идти на юг, — сказал я.

— Господин, Эгиль сказал, что нужно искать те корабли.

— Эти проклятые корабли пошли на север! Ты же сам мне сказал.

— Но куда именно на север, господин? На Оркнейяры?

— А зачем им туда? На тех островах правят норвежцы.

— Я не знаю, господин, но прошлой ночью господин Эгиль говорил, что мы должны идти на Оркнейяры. — Голос Гербрухта зазвучал жалобно. Фриз — прекрасный мореход, он никогда не бывал счастливее, чем когда в его умелых руках дрожало рулевое весло. Ясно, что он хотел нестись по ветру, а не пробиваться на юг. — Ты бывал на Оркнейярах, господин?

— Один раз, — сказал я, — но сейчас мы не можем туда зайти.

— А лорд Эгиль сказал, что должны туда заглянуть.

— Ну еще бы! Он же норвежец, хочет выпить со своими кузенами.

— Он сказал, мы узнаем там новости, господин.

Я решил, что это правда. Я сомневался, что пятнадцать кораблей пошли к тем островам, если только не хотели сразиться с норвежцами, которые там правят. Более вероятно, что Константин отправил флот к западному побережью, надеясь устроить в Камбрии побольше неприятностей, и командующий тем флотом воспользовался хорошей погодой, чтобы обогнуть коварный северный берег. Это значило, что все новости на Оркнейярах сведутся к отсутствию новостей. Если корабли скоттов не на тех островах, то, скорее всего, идут на запад.

— Где Эгиль?

— Спит, господин.

Этельстан хотел, чтобы я шёл на юг, но меня манил ветер. Беббанбург под командованием Финана в безопасности, а желания связываться с флотом Коэнвульфа я не имел — если он и выбрался из Фойрта, значит, медленно движется вдоль побережья. Я мог присоединиться к нему, выказав ещё раз свою преданность, или же позволить Спирхафоку бежать на север, к диким Оркнейярским островам, узнать новости у норвежцев. Я сказал себе, что в военное время новости драгоценны, как золото, и кивнул.

— Продолжай держаться того же курса.

— Да, господин, — ответил довольный Гербрухт.

Я позавтракал элем, чёрствым хлебом и сыром. Море было пустынно, нигде ни паруса, лишь дельфины сопровождали Спирхафок. Над невидимой землёй собрались облака, но с другой стороны небо было чистым. После полудня далеко на западе показались утёсы, а немного позже мы увидели невысокие острова, расположенные к северу от земель Константина.

— Знаешь там кого-нибудь? — спросил я у Эгиля.

Он уже проснулся и пришёл на нос, а гнавший корабль ветер трепал его светлые волосы.

— Ярла Торфинна. Познакомился с ним в Снэланде.

— Он нас примет?

— Его прозвище — Раскалыватель черепов, — ухмыльнулся Эгиль.

— Хм, — ответил я. Про Раскалывателя черепов я слышал, как и все, но известно мне о нём было только то, что он знаменитый норвежский вождь, носит боевой топор с длинным древком, Хаусаклюфр, что и значит «Раскалыватель черепов». — Он живёт на Оркнейярах?

— Он правит этими островами вместе с двумя братьями, — сказал мне Эгиль.

— Там особо и править-то нечем, — усмехнулся я.

— Но они правят. Раскалыватель черепов будет на нас рычать, но, пожалуй, не убьёт. Он неплохо ко мне относится.

— То есть, может, меня он убьёт, а тебе будет рад?

— Надеюсь, что так, — опять ухмыльнулся Эгиль, — ведь тогда Спирхафок достанется мне. Если только сам Раскалыватель черепов на него не позарится. — Он взглянул на потрёпанный вымпел на мачте, указывающий направление ветра. — Но ты останешься в живых. Ярл Торфинн неглуп, у него хватает ума не наживать лишних врагов.

С этим заверением мы и шли на север. Мне было известно, что Оркнейяры, как и все острова севернее, населяют норвежцы. Они рыбачили, держали тощий скот и жесткошёрстных овец, но в основном добывали средства к существованию, совершая набеги на берега Британии, Фризии и Франкии. Константину наверняка не нравилось их присутствие, но рядом с ним были другие норвежцы на западном побережье и саксы Этельстана с юга, так что ему хватало проблем и без севера.

— Но не все там умные, — радостно сообщил мне Эгиль, — и конечно, все они ульфхеднары. Особенно Торфинн. Однажды я видел, как он дрался совершенно голым. И как дрался!

Про ульфхеднаров я знал, даже сражался с ними при Хибурге. Это слово значило «воины-волки», ульфхеднары страшны в бою. Они верят, что неуязвимы и могут летать, и что в них вселяется дух Фенрира, волка богов. Ульфхеднар атакует молниеносно, с пеной на губах и воя под влиянием белены, мазью из неё они натирают кожу. Для стены щитов волки-воины были чересчур буйными и необузданными. Они считают, что в одиночку могут победить в любой битве, но против стены щитов одиночка — ничто. Ульфхеднары внушают страх, даже ранеными дерутся как дикие звери, но их можно убить.

— У меня в Беббанбурге на воротах есть череп одного ульфхеднара, — сказал я Эгилю. — Буду рад добавить ещё несколько.

— Я слыхал, Торфинн тоже коллекционирует черепа, — улыбнулся Эгиль.

К островам мы приблизились ближе к вечеру. Спирхафок вёл Эгиль, знавший эти воды. Я заметил, что мелкие рыбачьи судёнышки не разбегаются при виде нас. На носу у нас креста не было, и нас приняли за норвежцев, да к тому же они понимали, что ни один недружественный корабль не рискнёт войти в эту гавань на юге самого крупного острова. Мы миновали мыс, с которого за нами наблюдали тюлени, а потом приспустили парус и прошли к большой пристани. Там были пришвартованы или лежали на берегу не меньше двадцати кораблей, их носы украшали горделивые головы драконов и змеев.

— Подступает прилив, — сказал Эгиль. — Может, вытащим корабль на берег?

— Это безопасно?

— Ярл Торфинн на нас не нападёт.

Он говорил уверенно, и я направил Спирхафок на галечный берег. Киль шаркнул по дну, корабль содрогнулся и встал. Вдоль берега протянулась дюжина крытых дёрном лачуг, через дыры в крышах струился дым. Видно, жгли плавник или торф — деревьев на этих невысоких холмах нет. Под деревянными рамами, где коптились тюленье мясо и рыба, тускло алели костры. Пара местных выбралась из домов поглазеть на нас, и тут же шмыгнула обратно, удовлетворившись тем, что мы не представляем угрозы. Псина помочилась на наш водорез, а потом побрела туда, где у самой воды была свалена куча тресковых голов. Лодки рыбаков выглядели совсем маленькими рядом с драконоглавыми кораблями.