И как будто ставки и так уже недостаточно высоки – родители в современных промышленно развитых странах знают, что конкуренция за рабочие места в условиях продолжающейся глобализации экономики будет лишь расти. Мама говорила нам, чтобы мы доедали овощи – ведь голодающие дети в Китае и Индии не могут себе позволить такую роскошь. Я говорю сыновьям, чтобы учились прилежнее, иначе дети в Китае и Индии смогут их обойти.

Задачка для ума, которая стоит перед современной матерью: вырастить здорового и образованного ребенка – еще усложняется упорными усилиями могущественных корпораций, которые уже давно получили бы практически неограниченный доступ к развивающемуся детскому мозгу, если бы не сопротивление родителей. Неблагодарная миссия: мы вынуждены анализировать содержание, переключать каналы, возможно, вообще отказаться от телевизора и отвечать «нет» на постоянные просьбы приобрести очередной дорогой электронный девайс.

По данным Nielsen Media Research, к 2000 году типичный американский ребенок в возрасте от двух до семнадцати лет проводил в среднем почти двадцать часов в неделю перед телевизором. Для сравнения – на общение с детьми по душам среднестатистические родители тратят 38,5 минуты в неделю. И даже если вы относитесь к нерепрезентативному меньшинству семей, которые не смотрят ТВ, вполне может выясниться, что ваш детский сад или даже начальная школа не разделяют ваши ценности. Исследование 1994 года показало, что в 70 % детских садов в течение дня работает телевизор.

Телевидение вредно для ребенка по двум причинам, помимо того, что оно попросту мешает ему заняться чем-то более полезным, например, спортом или чтением. Во-первых, на экране ребенок видит невероятное количество насилия. Согласно докладу организации Kaiser Family Foundation от 2003 года, почти две трети телепрограмм демонстрируют насилие, средняя частота эпизодов составляет шесть в час. Марко Якобони, специалист по сканированию мозга Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, относится к группе ученых, которые считают, что мы недостаточно серьезно относимся к приведенной статистике. По его словам, исследования мозга (в том числе, зеркальные нейроны, о которых шла речь в главе 8) безоговорочно свидетельствуют, что ребенок, многократно наблюдавший насилие, с большей вероятностью применит насилие сам. «Человек, который снова и снова видит жестокость, легче воспроизведет увиденное, потому что в мозге регулярно активируются те же моторные области, что и при совершении самого акта насилия», – говорит Якобони.

Во-вторых, детям вредит реклама. Мы уже вышли на исторически беспрецедентный уровень потребления. По данным множества исследований, подобная тенденция идет во вред ценностям наших детей и окружающей среде: эксплуатация природных ресурсов и переработка отходов наносят экологии непоправимый ущерб. К 2004 году затраты на маркетинг и рекламу, специально рассчитанные на зрителей юного возраста, увеличились до пятнадцати миллиардов долларов в год. Среднестатистический ребенок ежегодно просматривает более 40 000 телевизионных рекламных роликов. По данным еще одного опроса, проводившегося в том же году, 87 % американцев считают, что так называемая культура потребления затрудняет привитие детям положительных ценностей. Но в условиях свободной рыночной экономики (сравните со Швецией, где непосредственное обращение в рекламе к детям младше двенадцати лет карается законом) в задачу родителей входит не только ограничивать время перед телевизором и анализировать содержание передач, но и поощрять другие увлечения, а также сдерживать потребительские порывы детей.

Сегодня, когда большинство родителей в США работают вне дома, матери приходится оценивать, когда и в каком объеме детям на самом деле необходимо наше общение и как это общение организовать? Чтобы взвешенно ответить на данный вопрос, учитывая конкретную ситуацию именно в вашей семье, нужно быть в курсе современных данных касательно потребностей ребенка – и в который раз найти в себе силы, чтобы противостоять культурному давлению и моде. Основная сложность в том, что в последние годы нас буквально захлестывает противоречивая информация. Приведем расхожую цитату: «Вам скучно? Значит, вы плохо слушали».

Вопрос, в чем состоят потребности ребенка, простым не был никогда, но с популяризацией теории британского психоаналитика Джона Боулби (примерно конец 1960-х) тема стала совершенно запутанной. В своей фундаментальной книжной трилогии и публичных лекциях Боулби акцентировал внимание на генетически запрограммированной потребности человеческого ребенка (у других приматов она также присутствует) привязываться к одной заслуживающей доверия фигуре, предпочтительно к матери. Он предупреждал читателей и слушателей, что именно качество этой связи в первую очередь определяет все дальнейшее эмоциональное развитие ребенка. Теория Боулби получила известность примерно в то же время, когда миллионы американок размышляли, воспользоваться ли возможностями открывшегося для них рынка труда. Женщины, имевшие принципиальную свободу выбора – их потенциальный доход не оказывал существенного влияния на финансовое состояние семьи, – чувствовали себя обязанными хорошенько взвесить, как скажется их выход на работу на благополучии ребенка. А те, кто был лишен возможности выбирать, мучились от чудовищного чувства вины.

Однако спустя примерно тридцать лет матери нашли утешение в невероятно противоречивой книге Джудит Рич Харрис «Воспитательная ложь»[18]. В прошлом – автор учебников, в настоящем – бабушка, Харрис цитировала многочисленные исследования, доказывая, что в долгосрочной перспективе родительский вклад влияет на ребенка гораздо меньше, чем врожденный темперамент, очередность рождения и сверстники. К примеру, изучение однояйцевых близнецов, воспитывавшихся порознь, позволяет предположить, что примерно 50 % свойств личности взрослого человека определяется генетическими факторами. Воспитание же в одном доме, судя по всему, весьма слабо воздействует на формирование личности близнецов. В своих интервью Харрис еще более убедительна. Как-то раз она отметила, что люди часто не хотят заводить детей, ошибочно полагая, будто материнство неизбежно сопряжено с чудовищной ответственностью. «Если бы они знали, что это нормально – родить ребенка и доверить воспитание няне, или отдать его в детский сад, или даже отправить в школу-пансион, возможно, они смогли бы поверить, что все будет хорошо», – говорит Харрис.

Журнал New Yorker назвал книгу Харрис «чрезвычайно обоснованным наступлением на все без исключения принципы развития ребенка». Однако умиротворение, которое надеялась привнести Харрис, быстро рассеялось. В начале нового тысячелетия разгорелись как никогда жаркие споры относительно материнского вклада и потребностей ребенка, и на сей раз ученые решительно вступили в бой.

В сентябре 2003 года Комиссия по детям в группе риска (Commission on Children at Risk) – объединение выдающихся ученых и врачей, а также официальных представителей YMCA (Юношеской христианской ассоциации), опубликовала доклад, осветивший участившиеся случаи эмоциональных и поведенческих проблем у детей, включая депрессию, суицидальные наклонности, насилие и повышенную тревожность. (К примеру, по данным комиссии, 21 % детей в возрасте от девяти до семнадцати лет «имеют диагностируемое психическое расстройство либо зависимость».) Доклад получил название «В тесной связи» (Hardwired to Connect). Специалисты представили подробное научное обоснование потребности ребенка в сильной привязанности к другим людям. По утверждению авторов, на данный момент эта потребность, в целом, не удовлетворяется. Хотя ученые не выдвинули прямых обвинений в адрес матерей, в докладе приводились данные исследований с участием животных. Стивен Суоми, психолог Национального института детского здоровья и развития человека, показал, что сильная материнская забота позволила улучшить функционирование мозга у макак-резусов, генетически предрасположенных к высокому уровню тревожности, агрессии, депрессии и химической зависимости.