– Выходи.

Через минуту и он покинул спорткомплекс ЦСКА.

* * *

Самандар встретил его в прихожей дачи, провёл в кабинет.

– Кофеёчку?

– Не хочу. Чем занят?

– Поднимаю сеть былых связей. Не всю, конечно, нужны не просто люди действия, а думающие люди действия, способные подсказать дельные идеи. Кстати, не хочешь отдохнуть в космосе?

– Где? – удивился Котов, усаживаясь в кресло.

Вахид Тожиевич кивнул на экран компьютера.

– Наши объявление дали – заработал первый в мире отель на орбите – «Высота». Четыре каюты на двоих, удобства в номерах, комфорт приемлемый, можно даже выйти в космос в скафандре. Если записаться сейчас, в мае следующего года полетим.

– Благодарю покорно, – покачал головой Василий Никифорович. – Я не любитель экстремального отдыха. Тем более что за свою жизнь навидался космического под завязку.

– А я бы полетел, вспомнил бы прежние ощущения.

– Лети, ты у нас рисковый. Я беседовал с Артуром, он просит не торопиться с Генпрокуратурой, да и я не вижу оснований для ускорения процесса. Удар надо нанести так, чтобы никто не догадался о причинах ухода генпрокурора и его замов.

– Не калапуцкайте мне мозги напоминаниями о секретности бандликов, – с досадой отмахнулся Самандар. – Естественно, всё будет сделано на высшем уровне: несчастный случай. Случайники с Черезовым и Гореликом прошли? Прошли. Кто-нибудь завопил в прессе, что их убили «террористы»? Никто.

– Генпрокуратура начала расследование.

– Это я тебе сказал, пусть расследует, Веня сработал чисто. На очереди сволочной судья Ибрагимов, выпустивший на свободу дагестанца Шатоева, убившего молодую пару, за которым и кроме этого случая тянется коррупционный хвост, одно только дело Даниила Константинова чего стоит! Парня якобы за убийство засудили только по показаниям вора-рецидивиста, который вдруг спустя два месяца после происшествия вспомнил, что видел убийцу! И опознал Данилу! Которого не было в момент убийства в Москве! Кстати, и этого вора надо мочить, подлая продажная душонка. Но это к слову, бандлики по таким делам мы просчитывали на раз. Другое дело – ликвид генпрокурора. Взгляни на моё творение.

Самандар пробежался пальцами по клавиатуре, и в глубине экрана возникла схема «случайника», в результате которого нынешний генеральный прокурор должен был «уйти в отставку».

На этот раз утренняя пробежка по парку закончилась без инцидентов.

Матвей размеренно дышал, обегая лужи, оставшиеся после ночного дождя, вспоминал знакомство с МИРом Акридидов и думал о том, что поиски Великих Вещей для Стаса становятся идеей фикс. Бывший оруженосец Воина Закона, владевший копией синкэн-гата – мечом-устранителем препятствий, всё ещё надеялся добыть нечто аналогичное и… дальше у Матвея фантазии не хватало.

Зачем брату нужна была Великая Вещь, он не понимал, хотя Стас не один раз уверял его в наличии благих намерений. И ещё одно обстоятельство не давало покоя капитану: гибель Гришина в Адыгее Стаса не расстроила.

– Он знал, на что шёл, – вот и всё, что сказал брат в ответ на вопрос Матвея: почему мы не забрали тело? – Я позвоню кому надо, его похоронят.

На работе Матвея тоже не ждали неприятности. Сотрудники Управления отнеслись к «больному» сочувственно и вопросов: чем болел? – из деликатности не задавали. Только Пацюк проворчал:

– Не думал, что ты такой хлипкий, капитан, ешь побольше витаминов. Работы много, так что давай навёрстывай.

Пришлось поднапрячься, изучать горы бумаг, заявлений, жалоб и мотаться по Москве до позднего вечера.

Стас звонил дважды, однако Матвей на его призывы приехать на базу не реагировал, и уже третий день брат его не беспокоил.

Диве Матвей позвонил на следующий после возвращения в Москву день.

– Я в командировке в Питере, – сообщила девушка, – буду в четверг, позвоните мне после обеда или заезжайте на работу.

Сегодня как раз был четверг, тридцатое сентября, и в душе пели фанфары и играли скрипки, сложившиеся в оркестр ожидания встречи, хотя ничего интимного эта встреча и не предполагала. Впрочем, ему было достаточно и того, что он вызывает интерес у девушки, красивой и желанной до безумия.

Портила настроение лишь мысль о необходимости разговора с отцом. Две последние недели они ни разу не увиделись, и это обстоятельство занозой торчало в душе, мешая сосредоточиться.

В начале двенадцатого, устав от чтения бесконечных жалоб, он всё-таки позвонил отцу:

– Пап, привет, я вернулся из командировки, на работе завал, приходится сидеть допоздна.

– Где был? – поинтересовался Василий Никифорович; голос у него был обманчиво добродушный, и, представив, как он сейчас страдальчески гнёт бровь, Матвей расстроился.

– В Адыгее, в посёлке Каменномостский.

– Что тебя туда подвигло поехать?

– Встретимся, расскажу, – торопливо пообещал Матвей. – Но не сегодня.

– Завтра я улетаю.

– А вернёшься когда?

– В понедельник.

– Тогда встретимся в понедельник, – обрадовался Матвей. – Как мама, сестрёнка с братишкой?

– Сестрёнки с братишками учатся, тебя вспоминают, мама сердится.

– Ну занят я, никак не вырвусь, – пробормотал Матвей. – Я ей позвоню.

– Звони. – И отец положил трубку. Это означало, что он обижен, хотя напрямую сыну говорить этого не стал.

Страдая от собственной беспомощности: дал слово не поднимать при разговоре с отцом тему войны с Союзом Неизвестных – держи! – он напился горячего чаю с лимоном и мятой, подуспокоился и вспомнил слова Дивы – звоните.

Позвонил, затаив дыхание.

– Алло, – ответил женский голос, от которого сердце сыграло самбу.

– Добрый день, – сказал Матвей голосом человека, выигравшего в лотерею. – Это Котов… Матвей.

– Узнала, добрый день.

– Мы договаривались созвониться.

– Я помню.

– Могу подъехать в вашу контору в любое удобное для вас время.

– К сожалению, я занята до позднего вечера.

– Подъеду вечером, подвезу домой, если захотите.

– Благодарю за предложение, но обстоятельства не позволяют… – Она замолчала. – Есть идея, капитан. Не хотите завтра слетать в Погоново?

– Хочу! – мгновенно ответил он, не дослушав. – То есть куда?

Дива засмеялась.

– Какой вы решительный. Я же ещё не сказала – зачем.

– Не имеет значения, до понедельника я совершенно свободен и ни от кого не завишу. Где это Погоново?