– Уж не сомневаюсь. Полторы тысячи километров в пути без айпода.

– Ага. Музыки не хватало, – еще шаг. – Но мне не стоило тебя отпускать. Надо было вчера что-то сказать, но мне тоже было трудно, к тому же ты меня напугала, Коди. Ты меня очень пугаешь.

– Это потому, что ты городской гаденыш. Такие всегда боятся.

– Мне уже говорили.

– Ну, ты тоже меня пугаешь, – признаюсь я.

И открываю перед ним объятия. И, как это и бывает, когда я позволяю себе приблизиться к Бэну МакКаллистеру, мои чувства при этом – антоним страха.

Мы стоим обнявшись, а вокруг просыпается утро. Он убирает прядь волос с моих глаз, целует в висок.

– Я сейчас очень хрупкая, – предупреждаю я. – Все как-то сразу.

Бэн кивает. Он чувствует то же самое.

– Так что все может оказаться непросто. Сложно, блин, и адски запутано, как ты и сказал.

– Знаю, – говорит он, – придется это как-то перетерпеть, ковбойка.

– Перетерпеть, – повторяю я и кладу голову ему на плечо. Все его тело ходит ходуном.

– Зайдешь? – спрашиваю я. – Поспишь?

Он качает головой:

– Может, попозже.

Солнце встало, утренняя дымка сгорела. Я беру его за руку.

– Идем.

– Куда?

– Погуляем. Покажу тут тебе все. В парке есть безумный ракетный корабль, с которого видно очень далеко.

Наши пальцы переплетаются, и мы отправляемся в путь. К моему прошлому. И к моему будущему.

Эпилог

Через год после того, как умерла Мэг, мы ее похоронили.

И решили провести еще одну службу. Без свечей, без «Благодати», даже без официального богослужения. Зато на ней будет Мэг. Сью с Джо ее кремировали, и теперь мы развеем ее прах в тех местах, которые она любила. Им удалось договориться с католическим кладбищем об установке могилы, ведь самого тела там не будет.

И сегодня часть ее мы оставим на холмах нашего парка. Соберутся местные друзья Мэг, несколько человек из Сиэтла и, разумеется, друзья из Каскейдс.

Элис вчера вечером забрала меня из общаги и привезла сюда, а Триша так радовалась, словно меня не было два года, а не два месяца. С тех пор как я уехала в колледж, она мне практически каждый день пишет эсэмэски. (Рэймонд уже в прошлом, но наследие его живо.) Тем не менее она как будто все равно рада, что я это сделала – дерзнула и подала документы, чтобы меня все же взяли в Вашингтонский университет в середине семестра (точнее, я умоляла).

– Стипендия мне никакая не светит, грантов, вероятно, много тоже не дадут, придется брать кредит, – сказала я ей.

– Нам обеим придется платить по кредитам, – ответила Триша. – Но в жизни это далеко не самое страшное.

Элис очень суетится, выбирая, что надеть, сожалея, что не взяла ничего черного, сколько бы я ее ни уверяла, что это не такая служба. Мы все уже достаточно в черном походили. Даже Триша отхватила на распродаже новое платье – бирюзовое.

– А ты в чем идешь? – спрашивает у меня Элис.

– В джинсах, наверное.

– Нельзя так!

– Почему?

Ответить ей на это нечего.

– А когда остальные приедут?

– Ричард – уже вчера вечером. Бэн сегодня рано утром выехал. Мы с ним в парке встречаемся. Сказал, что с ним едет Гарри.

– Я его теперь не вижу. Получил стипендию от Майкрософт и больше в кампусе не появляется.

– Я в курсе, мы с ним на прошлой неделе разговаривали. – Гарри позвонил и рассказал, что форум «Последнего решения» после всяких проверок закрылся. Это единственный конкретный результат, которого я добилась. Полицейские допросили Брэдфорда Смита, даже компьютер изымали. Мне нравится воображать, как он негодовал и трясся от страха, когда к нему пришли полицейские и ушли, забрав все его файлы. Он наверняка понял, что за всем этим стою я, планета без солнца, на которой все же остался какой-то свет.

Но обвинений против него не выдвинули. Брэдфорд был слишком осторожен и никаких законов не нарушил. Он говорил словами других людей, давал ссылки на анонимные сайты. Против него свидетельств не хватило.

Я ходила на форум до того, как он закрылся, искала All_BS, но не нашла. Может, он сменил имя или перешел в другое место, но я почему-то так не думаю. Предпочитаю верить, что я хотя бы на время заставила его умолкнуть.

Джо и Сью нашли адвокатов, которые сказали, что собранной мной информации может оказаться достаточно для гражданского иска. Они сейчас обсуждают перспективы, но Сью говорит, что у нее нет сил на борьбу. Мэг это не вернет, а на данный момент нам нужнее не месть, а прощение. Я в последнее время много думала о той проповеди Джерри. Возможно, Сью права. Хотя прощать нам надо не Брэдфорда Смита.

К моей двери подходит Триша, разнаряженная в новое платье, в котором она сейчас замерзнет, и в туфлях на каблуках, которые на нашем маршруте скоро будут в грязи. Но выглядит она красиво. Триша смотрит на Элис, на меня, на фото Мэг на стене – то, где мы с ней еще дети на родео.

– Давай, пора уже, – говорит она.

Мы пробираемся по тропам парка к небольшой поляне. Вдалеке слышится лай Самсона. Потом из-за угла выходят Джо и Сью с родственниками других самоубийц, с которыми они познакомились в группе. Сиэтлские музыканты настраивают инструменты. Скотти играет в сокс с Ричардом и Гарри. Шэрон Девон и другие знакомые Мэг со школы разговаривают с миссис Бэнкс и ее мужем. Алексис с ее женихом Райеном, который вернулся из Афганистана, держат за руки свою девочку, Фелисити. К собственному удивлению, я вижу Тэмми Хентхофф – она стоит одна. Поймав мой взгляд, кивает.

Бэн отошел в сторонку и смотрит вниз. Я понимаю, что на «ракету». Потом мы одновременно поворачиваемся и встречаемся взглядом. Не знаю, как так получается, что одними глазами можно так много сказать. Короче, все сложно, блин, и адски запутано. Может, просто это сущность любви.

«Готова?» – одними губами спрашивает он.

Я киваю. Готова. Скоро соберутся музыканты и сыграют песню «Bishop Allen» о светлячках и прощении, я произнесу речь в память подруги, и мы пустим немного ее праха по ветру. А потом спустимся на кладбище, пройдя мимо «ракеты», и на ее могиле будет написано:

Меган Луиза Гарсиас

Я БЫЛА ЗДЕСЬ

От автора

Когда-то давно я написала статью на тему самоубийства, для которой брала интервью у друзей и родственников девушек, покончивших с собой. Тогда я «познакомилась» со Сьюзи Гонсалес, хотя не по-настоящему, поскольку она умерла за несколько лет до этого. Слушая, как о ней говорили друзья и родные, я забывала, что пишу о самоубийстве. Все они рисовали портрет умной, творческой, харизматичной и нестандартной девятнадцатилетней девушки – я, возможно, могла бы взять интервью и у нее самой, когда она опубликовала бы свой первый роман, выпустила первый альбом или сняла крутой независимый фильм. По фактам – то есть по рассказам людей, с которыми я беседовала, – мне не показалось, что такой человек может покончить с собой.