За окном уже догорал закат, на город ложилась вечерняя мгла, далеко в домах напротив уже осветились окна. Голова Янь Шоуи опустела, прямо как на утренней съемке. И пока он пребывал в такой отключке, его вдруг посетила мысль о том, что ночь в городе и ночь в деревне – разные вещи. В городе темнота спускается откуда-то сверху, и тогда на улицах постепенно загораются фонари. А вот в деревне темнота, наоборот, расползается от пашни кверху, подобно пролитым чернилам, пока не дотягивается до самых небес. В комнате становилось все темнее. Янь Шоуи все-таки собрался с духом и заговорил первым:

– Сюэ, сколько уже мы с тобой вместе?

Шэнь Сюэ по-прежнему молчала и чиркала спичками. Тогда Янь Шоуи пришлось самому отвечать на свой же вопрос:

– Я только что подсчитал, мы знакомы год и три месяца, а живем вместе десять месяцев.

Шэнь Сюэ отбросила в сторону очередную догоревшую спичку. Янь Шоуи снова взял в руки телефон и, посмотрев на фото, сказал:

– Ты правильно сказала утром, я такой же, как и Фэй Мо. Эту фотографию сделала У Юэ во время нашего свидания в отеле несколько дней назад. Но мое положение сейчас во сто крат хуже, чем у Фэй Мо. У Юэ шантажирует меня этими снимками.

Шэнь Сюэ продолжала молчать, она лишь снова взяла спичку и резко чиркнула ею об коробок. Янь Шоуи продолжал:

– Но я ей совершенно не нужен, ей нужно место ведущей в ток-шоу.

Мышцы на лице Шэнь Сюэ дернулись, но она все-таки удержалась от ответной реплики. Тут зазвонил мобильник Янь Шоуи. Сейчас его звук показался особенно резким, а засветившийся в темноте экран ослепил глаза. Покосившись на телефон, Янь Шоуи увидел имя Юй Вэньцзюань. За год с лишним после расставания это был первый звонок от нее. Янь Шоуи тут же решил, что произошла какая-то беда с ребенком и без промедления нажал кнопку. Но еще не успев поздороваться, он встретил напор со стороны Юй Вэньцзюань. Когда они жили вместе, она никогда не повышала голос, даже если была чем-то недовольна, даже во время бракоразводного процесса сохраняла спокойствие. А сейчас она вдруг вышла из себя, что окончательно выбило Янь Шоуи из колеи. Итак, Юй Вэньцзюань бросилась его упрекать:

– Целый день звоню, почему не берешь трубку?

– Совещание, совещание было! – затараторил Янь Шоуи и тут же спросил: – Что-то не так с ребенком?

– С ребенком все нормально, а вот бабушка твоя заболела! Хэй Чжуаньтоу с самого раннего утра тебе звонит, говорит, твой телефон включен, просто ты не берешь трубку. Поэтому бабушка попросила его позвонить мне. У нее, кажется, совсем дела плохи, надо тебе к ней поторопиться.

Янь Шоуи все еще сомневался:

– Неужели так резко взяла и заболела?

– Хэй Чжуаньтоу сказал, что она уже несколько дней болела, просто не хотела тебя тревожить, а сегодня утром попросила, чтобы ты к ней приехал, да еще и ребенка просила привезти, наверняка что-то серьезное.

Совершенно расстроенный Янь Шоуи спохватился:

– Можешь не объяснять, сейчас же еду.

Отключив телефон, он сорвался с места и на ходу объяснил Шэнь Сюэ:

– У меня бабушка заплохела, ждет меня, так что я срочно уезжаю в Шаньси!

Шэнь Сюэ, глядя на тлеющую спичку, молчала.

Однако Янь Шоуи было уже не до нее, он быстро вышел за порог. Когда дверь за ним захлопнулась, до него донеслось волчье завывание Шэнь Сюэ, которое тут же перешло в громкий рев.

35

Янь Шоуи помнил, что на небе тогда висел старый серп луны. Когда его автомобиль мчался по автобану, стрелка спидометра показывала сто восемьдесят километров в час. В машине на заднем сиденье с ребенком на руках сидела та самая няня из Ганьсу, которую Янь Шоуи присмотрел вместе с братом Юй Вэньцзюань. Уже на подъезде к деревне Шицзячжуан малыш расплакался. Няня стала объяснять, что он просится в туалет. Янь Шоуи, не желая останавливаться, разрешил справить нужду прямо в машине. За всю дорогу они останавливались лишь один раз в Янцюане, да и то на три минуты, чтобы заправиться.

Перед тем как отправиться в Шаньси, Янь Шоуи подъехал за ребенком к тому самому дому, где раньше они жили вместе с Юй Вэньцзюань, но та даже не спустилась.

36

Когда Янь Шоуи добрался до родной деревни, наступило утро следующего дня. Янь Шоуи помнил, что светило яркое солнышко. В его лучах возвышались новая стена с воротами, выстроенными летом прошлого года.

Бабушка уже умерла. Хэй Чжуаньтоу сказал, что она болела целую неделю. Сначала казалось, что ничего серьезного, обычная простуда, ей даже полегчало. Бабушка, которая всегда соблюдала чистоплотность и не признавала никаких горшков в комнате, даже ночью, опираясь на свою палочку, брела в туалет на улицу. Видимо, ее продуло, и она снова слегла. А позавчера ночью ей стало совсем тяжко, она стала задыхаться. Сначала она не хотела тревожить Янь Шоуи, а вчера утром, с трудом хватая воздух, вдруг попросила: «Пусть Бай Шитоу ко мне приедет. – И тут же добавила: – Скажите Вэньцзюань, что хочу увидеть ребеночка».

Тело бабушки лежало на большом кане, ранее служившем ей кроватью. Летом прошлого года уже перед возвращением в Пекин Янь Шоуи сидел здесь вместе с бабушкой и говорил о жизни. Тогда она еще ткнула ему в грудь своей палкой, а сам он потом плакал, приникнув к ее ногам. Бабушка выглядела, как будто просто спала, на лице застыла улыбка. Когда приехал Янь Шоуи, Хэй Чжуаньтоу, его жена и другие, кто оказался рядом, снова стали плакать. Однако сам Янь Шоуи, глядя на бабушку, оставался спокоен. Его сын к этому времени уже проснулся, поэтому няня и его принесла в комнату. Ребенок, естественно, ничего не понимал и только лепетал что-то на своем языке. Постояв рядом с бабушкой, Янь Шоуи взял малыша на руки и направился на выход. Хэй Чжуаньтоу, размазывая по щекам слезы, поплелся за ним. Из большой комнаты было видно, как во дворе все те же люди, что помогали менять стену с воротами, теперь на скорую руку строят траурный павильон. Здесь были и Лу Гоцин с Цзян Чангэнем. Заметив Янь Шоуи, они постарались побыстрее отвести от него взгляд. Хэй Чжуаньтоу, оставшись наедине с Янь Шоуи и его ребенком, стал тихо укорять брата:

– Звонил тебе, звонил, а ты хоть бы трубку взял! Как так вышло? Вернись ты на полдня раньше, успел бы поговорить с бабушкой!

Хэй Чжуаньтоу снова заплакал. Янь Шоуи молчал. Хэй Чжуаньтоу, вытирая слезы, сказал:

– Перед смертью бабушка кое-что завещала.

Янь Шоуи внимательно посмотрел на Хэй Чжуаньтоу, тот продолжал:

– Бабушка распорядилась взять полчана сои, которую она сама насобирала в поле прошлой осенью, поменять ее на соевый творог и угостить всех, кто придет на похороны.

Янь Шоуи молчал, Хэй Чжуаньтоу продолжал:

– Еще бабушка сказала, что похороны нужно поручить вести Лу Чжисиню, поскольку у него громкий голос. Каждому приходящему раздавать по две пачки сигарет в день, нам с тобой – по три.

Янь Шоуи молчал, Хэй Чжуаньтоу продолжал: