Я узнала эту женщину. Этой женщиной я всегда восхищалась. Ее зовут Зора Зоркин. Я читала ее книги, слушала ее лекции, много раз пыталась взять у нее интервью, но она всегда отклоняла мои просьбы. Сегодня я знала, о чем она хочет со мной поговорить.

По крайней мере, мне показалось, что знаю. Но я ошиблась. Зоркин пришла вовсе не говорить со мной. Она медленно шла мне навстречу, и чем ближе подходила, тем беспомощней я себя чувствовала под взглядом ее змеиных глаз, то ли зеленых, то ли карих. Вот она уже на расстоянии двух метров, и единственное, что я сумела выговорить, было:

– Быстро же вы работаете.

Она сунула руку в карман куртки, вытащила стреляющий электрошокер, наставила его на меня и сказала:

– А вы и вправду красавица.

Все было как в кино, и я невольно замерла, растерявшись. Мозг отказывался поверить, что все, что я вижу, происходит на самом деле. Зора Зоркин нажала на спуск электрошокера, и два шипа впились мне в шею. Я упала на пол и полетела в зияющую черноту.

Я пришла в сознание, но в голове стоял туман. Мозг словно был опутан гипнотическими нитями. Меня подташнивало, я дрожала как в лихорадке. Во рту пересохло, язык едва ворочался и как будто распух вдвое. Я попробовала пошевелиться. По позвоночнику пробежала электрическая искра. Казалось, он состоял из дребезжащих частичек.

Я поняла, что руки у меня в наручниках и завязаны за спиной, ноги тоже крепко-накрепко спеленаты. В рот запихнут моток сверхпрочного скотча.

Вопреки кляпу, я все-таки попыталась проглотить слюну.

Мне страшно. Я в панике.

Я лежу в задней части «Кадиллака Эскалейд» – мастодонта с тонированными стеклами. Высотой он чуть ли не два метра, он главный на дороге и как будто летит над ней. Задняя часть отделена от салона стенкой из плексигласа. Не знаю уж, по какой причине, но я в костюме для бейсджампинга. На мне все, что нужно: каска, ремни, которые крепятся на плечах и ногах, заплечный мешок с парашютом.

За прозрачной стенкой я различила коренастую фигуру шофера, в прошлом явно военного: выправка, седые волосы ежиком. Рядом с ним сидела Зора Зоркин, не отрывая взгляд от телефона. Каска защищала меня, и я что есть сил боднула головой перегородку. Зоркин окинула меня беглым невидящим взглядом и снова уткнулась в телефон. Я напрягла глаза и нашла на экране часы. Десять вечера.

И все-таки я не понимаю, что происходит. Что все это значит? Каким образом все это касается меня?

Сделав усилие, подобралась к окну – посмотреть, что видно через заднее стекло. Ночь. Пустынная дорога. Ели, насколько хватает глаз. Ветер раскачивал их верхушки, темнеющие на сиреневом небе.

Мы ехали и ехали, и я мало-помалу начала догадываться, где мы. Если мы едем уже шесть или семь часов, то, должно быть, уже миновали Пенсильванию, Мэриленд и Восточную Вирджинию. Мы в Аппалачах, неподалеку от парка Силвер Ривер Бриджес.

Внезапно во мне вспыхнула надежда – я заметила позади нас машину и застучала в заднее стекло, чтобы привлечь внимание. Но приглядевшись, узнала свой маленький красный «Лексус» и поняла, что тот едет следом за «Кадиллаком».

И тогда я догадалась, что они задумали, и заплакала…

Я не ошиблась. Вот уже двадцать минут огромный внедорожник и мой малыш «Лексус» взбираются по крутым дорожкам Силвер Ривер Парк. Вскоре обе машины останавливаются на небольшой пустынной площадке отрога, который нависает над долиной. И с которого можно спуститься к пандусу старого моста.

А дальше все разворачивается с невероятной быстротой. Военный – Зора называет его Блант – открывает дверцу, берет меня поперек туловища и взваливает себе на плечо. Он тащит меня к мосту. Зора Зоркин страхует его, идя в нескольких метрах сзади. Я пытаюсь кричать, но клейкая лента, залепившая рот, мешает. Да и что толку? «Закричи во вселенной – никто не услышит». В Силвер Ривер Парк ночью – тоже.

До последней минуты я отказывалась верить в неотвратимое. Может, они только пугают меня? Но кто проедет шестьсот километров, чтобы кого-то напугать?

И как им пришло это в голову? Откуда они узнали о моем увлечении бейсджампингом? О мосте, о парке?.. Проще простого. Обшарили квартиру, нашли костюм, фотографии, проспекты…

На середине моста Блант опустил меня. Я поднялась на ноги и попыталась бежать. Но куда убежишь со связанными ногами? Шаг, и я тут же растянулась.

Я лежала и слышала шум реки – серебрясь, она бежала себе по камням далеко под мостом, раскинувшимся над ущельем в триста метров. Ночь была светлая, чудесная. Чистое небо. Сухой морозец. Почти полная луна. Большая, полновесная.

Зора Зоркин встала надо мной. Стояла, засунув руки глубоко в карманы стеганой куртки «Барбур», в бейсболке с буквами NYU, обозначающими Нью-йоркский университет, который она окончила. В ее взгляде читается спокойная деловитость. Я была для нее не человеком, не живым существом. Проблемой, которую предстояло быстро уладить.

Я лежала у ее ног, дыша с трудом, вспотевшая, описавшаяся. Происходящее выедало мне мозг. Кровь леденела в жилах. Это все не могло происходить на самом деле. Оно не укладывалось у меня в голове… Тело одеревенело, и я была как парализованная. Скотч немного поддался; едва шевеля губами, я попыталась умолять Зору. Просила, выла, молила.

Но не пробилась сквозь ее безразличие.

– К делу, – буркнул Блант, наклонился ко мне и начал возиться с парашютом.

А я? Что я могла? Как договориться с бесчувственными камнями? С работниками, спешащими покончить с проблемой?

Но вдруг случилось неожиданное. Палач все возился, а Зора вдруг обратила на меня внимание.

– Не знаю, в курсе вы или нет, – сказал она мне. – Если не в курсе, вам будет интересно.

Я не поняла, о чем она говорит. Но Зора вместо объяснения вытащила из кармана… мой тест на беременность.

– Положительный. Вы беременны, Флоренс. Мои поздравления.

Я не пошевелилась. Я не принадлежала больше к их миру. Я уходила в другой.

Блант взял меня за ноги, одним движением перекинул за поручень и отпустил.

Я падала.

Я даже не заорала.

Ужас сковал меня – тело, мысли…

Секунды падения растянулись.

Мне становилось все легче, легче…

Ужас сменился ностальгией. Но жизнь не побежала перед глазами ускоренной съемкой. Вспоминалось любимое: блаженство солнечного света, мощь ветра.

Я думала о своем ребенке.

В животе у меня ребенок, он умрет вместе со мной.

Чтобы не расплакаться, я приказала себе: дай ему имя.

Земля приближалась; скоро я сольюсь с небом, горами и елями. Я никогда не верила в бога, но сейчас мне показалось, что бог во всем. Природа и есть бог.