Но что она знает, эта Кира? Морочила Полине голову столько лет, не могла сразу сказать! И вчера мялась, жалась, пока Полина не приперла ее к стенке и буквально не вырвала признание. Да и то было впечатление, что старушка чего-то недоговаривает. Ох, вот ведь тайны мадридского двора!

– Я… я не знаю, – неуверенно ответила Полина. – Я уже вообще ничего не знаю… Мама давно умерла, у нее не спросишь…

– Ты какого года рождения? – спросил Федор и снова будто заглянул в душу Полины своими прозрачными глазами.

– Восемьдесят второго… июнь…

– Значит, не дождалась, – вздохнул Федор. – Артем в то время служил, как раз за год нас всех в Афган послали. А он так верил, так надеялся… Ну что ж, так сложилась судьба… Но тогда… тогда откуда у тебя это кольцо? Кто для тебя Артем?

– Он был моим мужем, – ответила Полина после короткой паузы, глядя в необыкновенно светлые глаза Аргунова. – Мы прожили с ним три года. Он погиб несколько дней назад, и теперь я хочу все о нем узнать.

И она рассказала про их встречу три года назад, про гибель мужа в аварии на шоссе, про Ивана из Приветнинского и про капитана милиции Сидорова, который заварил всю кашу с расследованием.

– Вот оно как… – Аргунов опустил голову. – Значит, Артем нашел в тебе свою первую любовь… Ну что ж, выходит, хотя бы в конце жизни судьба вознаградила его за верность.

– Расскажите мне о нем! – попросила Полина.

– Мы были боевыми товарищами, – просто ответил Аргунов. – Я рассказал, как он спас меня. Позже мне удалось вернуть долг – тогда, в Ниджрабском ущелье. Я три часа тащил его под огнем… Да что об этом говорить, война есть война.

– А потом, после войны, вы с ним не встречались?

– На гражданке наши пути разошлись… – признался Федор. – Сначала я мотался по госпиталям… Ад был почище Афгана! Хорошо, что нашлись старые друзья, помогли, вытащили меня. Правда, не даром. Потом мне пришлось отдавать долги… Честно тебе скажу, я связался с криминалом… вот тогда Артем снова появился у меня. – Федор помолчал, как будто выбирая слова, но наконец решился: – Он очень изменился. Из него как будто вытащили стержень. Я стал его расспрашивать, хотел узнать, что с ним произошло, но он не пожелал ничего рассказывать, а заставлять его я не мог… За ним кто-то охотился. Он ужасно боялся каких-то людей, говорил, что они очень могущественны и что ради меня он не назовет ни одного имени. Мол, мне и так досталось в жизни, только-только все начало налаживаться. Хотя, знаешь, детка, глядя на него, я понял, что Артему едва ли не хуже, чем мне. Я в той войне потерял ноги, а он – душу. Уж не знаю, что важнее.

– А для чего же он пришел?

Федор посмотрел на нее пристально:

– Ты была его женой, должна знать. Да ты, наверное, и знаешь. Он попросил меня достать ему новый паспорт. Он действительно от кого-то скрывался, и паспорт нужен был, чтобы сбить тех людей со следа.

– Вы ему помогли?

Федор кивнул:

– Как я мог ему не помочь? Мы были с ним почти как братья… Конечно, я достал ему паспорт.

– На какое имя? – взволнованно спросила его Полина.

– На имя Николая Нарезова.

Мозаика сложилась. Полина увидела последнюю матрешку, теперь она знала все имена своего мужа. Артем Погудин превратился в Николая Нарезова, затем, женившись на Глафире, он стал Николаем Савеловым и, наконец, превратился в Илью Моргунова. Чтобы умереть под этим именем…

Федор молча глядел на фотографию.

– У меня тоже такая была, только затерялась где-то, пока я по госпиталям валялся…

– Возьмите, – сказала Полина, поднимаясь, – я все равно знала его другим, у меня есть снимки.

На самом деле она подумала о неизбежном визите настырного капитана Сидорова и решила не давать ему никаких наводящих ниточек. Еще привяжется к Федору, начнет копать в своей манере…

Возвращаясь домой, Полина думала о том, что рассказал ей Федор Аргунов. Точнее – о его последней встрече с Артемом, когда тот попросил у своего однополчанина новый паспорт. А еще он сказал Федору, что сделал ужасную вещь…

Встреча однополчан совпадала по времени с датой смерти Аркадия Глебовича Летунова. С датой смерти настоящего отца Полины.

Так что же сделал тогда Артем?

Ответ напрашивался сам собой, но был настолько мучительным, что Полина не могла, не хотела его принять.

– Не может быть! – проговорила она, возражая самой себе. – Он не мог…

Мужчина, который шел навстречу ей по тротуару, отшатнулся и проводил ее удивленным взглядом. Полина поняла, что разговаривает вслух сама с собой, как сумасшедшая, и постаралась взять себя в руки.

Не может быть? А почему, собственно?

Полина представила себе Илью… то есть Артема, каким тот был двадцать три года назад. Молодой парень, только что вернувшийся из Афганистана, прошедший там все девять кругов ада, хоронивший боевых товарищей, сам едва избежавший смерти.

Он вернулся, потому что верил: здесь, на гражданке, его ждет большая любовь. Вернулся, потому что в его кармане лежала фотография любимой девушки, фотография Татьяны, которую он пронес через огонь и смерть, пронес через афганские перевалы, фотография, пробитая осколком снаряда, залитая его кровью. Вернулся, потому что считал, что заслужил свое счастье. Что оно оплачено его кровью, его страданиями, его мужеством. Залитая кровью фотография была его пропуском в счастливую мирную жизнь.

Он вернулся – и узнал, что его большая любовь не дождалась его. Вернулся – и узнал, что она предпочла ему штатского, да еще старика, каким ему наверняка показался Аркадий Летунов.

Получается, что все зря? Пока он проливал кровь, этот штатский, этот жалкий старик, обольстил Татьяну, сделал ей ребенка, да еще и не женился на ней! Получается, что все его жертвы, все его страдания, вся пролитая им кровь никому не нужны и ничего не стоят!

Там, в выжженных горах Афганистана, все было просто и внятно: рядом – друзья, однополчане, которые не предадут, которые прикроют тебя своим телом, вытащат из-под огня. По другую сторону, в перекрестье прицела, – враги, воплощающие в себе все зло мира.

А мир был для него черно-белым, как в старом кино: добро и зло, свои и враги.

Теперь же, на гражданке, все не так: жизнь обманула его, вместо заслуженной награды за мужество приложила лицом об стол.

Что творилось в его душе? Через какой ад он прошел на сей раз? Полина могла только догадываться: из троих участников той давней трагедии в живых не осталось никого. Но как мог поступить в такой ситуации Артем?

В Афганистане он проливал не только свою кровь. Там он научился убивать. Смерть стала для него обыденным событием, больше того – она стала формой его существования. И ничего удивительного, что, столкнувшись с вопиющей несправедливостью, точнее, с тем, что он посчитал несправедливостью, Артем решил поступить единственно доступным и понятным ему способом.