наконец нашлась подходящая свалка, я вдруг решила проанализировать эмоции, которые меня одолевали. Были ли чувства к Чису настоящими? Или их вызвали искусственно? Если так, то почему спустя десятки лет после расставания с ней в оранжерее я все еще испытывала к ней чувства? Эти мысли меня злили, я не могла умереть, не разобравшись.

– Поэтому вы поехали в Хэволь?

– Да, я решила попытаться найти Чису, – слегка улыбнувшись, сказала она.

После расставания с Чису у Рэйчел начались сложности с техподдержкой. Она скиталась в поисках деталей, отключалась, включалась с чьей-то помощью и снова бежала в неизвестность.

– Я долго думала о том, что с нами случилось. Действительно ли Чису включила во мне эмоции, когда ремонтировала мозг? И если да, то так ли это плохо? А может, я с самого начала хорошо к ней относилась? Я вспоминала наши разговоры, анализировала их десятки раз. Если я за столько лет не смогла ее забыть, то, может, дело не в переключателе? – После короткой паузы она продолжила: – Еще я вспомнила, как один раз обманула ее.

– Что произошло?

– Как-то Чису нашла меня в оранжерее мертвой. Она подозревала, что я хотела себя убить, но мне удалось убедить ее в том, что я просто решила отключиться на несколько лет. На самом деле я действительно хотела умереть. Я прекрасно знала, что концентрация пыли в оранжерее сделает пробуждение невозможным. Чису появилась неожиданно.

– Но потом вы выбрали жизнь. Заключили сделку с ней ради растений.

Рэйчел кивнула.

– Да. Когда она меня включила, мне стало любопытно, что она за человек. Вот почему я осталась жить. У меня и в мыслях не было спасать мир, он был мне абсолютно безразличен, но меня не могло не поражать, как настойчиво она убеждала меня передумать. И мне стало интересно за ней наблюдать. Я думаю, что в этом наши с ней чувства были похожи. Всю жизнь мы пытались понять друг друга.

Аён вдруг заметила, что взгляд Рэйчел напоминает ей взгляд Чису, когда она сидела посреди своего сада. В их глазах читались грусть и тоска, ностальгия по прошлому. Казалось, все, что произошло в жизни, причиняло им боль, но в то же время давало силы жить.

– Рэйчел, я знаю только одно: Чису вас не забыла. Когда я была маленькой, она рассказывала мне о человеке, которой научил ее ценить растения, воспринимать их как сложный механизм. Однажды поздно вечером я видела, как она сидела в своем саду и наблюдала за синим свечением. Она была такой задумчивой в тот момент. Теперь я понимаю, что, возможно, она вспоминала вас. Не знаю, что между вами произошло и действительно ли ваши чувства – лишь результат механического вмешательства, но я думаю, что чувства и эмоции – это физические субстанции. Течением времени вымываются поверхностные слои, но всегда остается суть. Даже годы неспособны ее уничтожить.

Смотря в грустные глаза Рэйчел, Аён вдруг кое-что вспомнила.

– В конце ее воспоминаний была просьба. Она просила передать вам ее извинения, если когда-то удастся с вами повстречаться. Всю жизнь она мучилась оттого, что была слишком эгоистична. Чису сожалела о произошедшем и хотела, чтобы вы об этом знали. Мне известно, где она провела последние годы жизни. Если бы только могла, она бы непременно вернулась на тот холм с оранжереей. Но силы ее покидали. Вы могли бы поехать туда. Чтобы еще раз…

Увидев лицо Рэйчел, Аён замолчала на полуслове.

– Вы в порядке?

Искусственные мышцы Рэйчел не позволяли ей плакать. Но отчего-то казалось, что по ее искаженному от воспоминаний и непостижимых чувств лицу в тот момент полились слезы, пусть и невидимые. Аён поняла, что это было слишком личное, и отвела взгляд.

С разрешения Наоми Аён оформила записи и воспоминания в брошюру под названием «Оранжерея на краю света» и планировала передать ее в СМИ. В историю она включила не все. Ей казалось, что это и не нужно. Даже тело киборга в итоге изнашивается. Все на земле стареет и увядает. Тогда в чем же смысл этих записей? Аён была сбита с толку, но решила рассказать миру все как есть.

Рэйчел помнила Наоми как смышленую девочку, каждый вечер наведывающуюся в хижину Чису. Они были рады услышать новости друг о друге. Наоми улыбнулась и сказала:

– Я помню, как подходила к оранжерее и осторожно приветствовала Рэйчел, в ответ она всегда махала рукой. Тогда нам казалось, что мы с ней живем в разных мирах. Но это было не так. А теперь мы можем подтвердить существование друг друга.

Когда Аён узнала, что Рэйчел решила отключить себя, ее это совсем не удивило. Почти все, кого помнила Рэйчел и кто помнил ее, превратились в прах. Смерть была для нее своего рода очередным экспериментом. Страх перед гибелью покидал ее вместе с каждой новой механической деталью. Аён поняла, что Рэйчел наконец-то обретет долгожданный покой.

В их первую и единственную встречу она передала ей чип с воспоминаниями Чису. Рэйчел, в свою очередь, дала ей координаты. Она не сказала, что там находится, да это и не требовалось. Аён все поняла. Она хотела было спросить, не пыталась ли Рэйчел найти оранжерею, но по ее туманному взгляду догадалась сама: она бывала там не раз.

Аён попрощалась с Рэйчел и вышла из музея. Придя домой, она сразу купила билет до Малайзии.

Среди густых тропических лесов недалеко от Кепонга еще до экологической катастрофы располагался огромный Институт лесных исследований, развалины которого стали убежищем для нескольких десятков беженцев и местом, где находилась оранжерея Рэйчел. Сейчас от всего этого не осталось и следа.

После публикации рассказа Наоми удалось обнаружить развалины института. Территория была включена в план реконструкции, но, к счастью, работы еще не начались. От жилых домов и зданий уцелели только сваи и фундаменты. Многие предлагали восстановить оранжерею, но Наоми и Амара были против. В конце концов было решено ограничиться лишь памятной табличкой.

Аён предложила Наоми съездить туда вместе, но та отказалась:

– Сейчас там, должно быть, все иначе. Илим остался только в моих воспоминаниях, и мне хотелось бы их сохранить. Поезжайте без меня, а потом расскажете мне обо всем.

Всю территорию бывшего НИИ было решено засадить мосваной. Обычных посетителей туда пока не пускали. Горы являлись частью национального заповедника, и для посещения требовалось получить разрешение. Дорога от аэропорта на ховеркаре заняла четыре часа. Прибыв на место, Аён увидела перед собой невероятные заросли лиан.

– Здесь ведутся исследовательские работы. Правила знаете? С тропинок сходить запрещается. Если вдруг далеко отойдете от робота-помощника, зазвучит сигнал тревоги. Два раза – и штраф. Будьте осторожны. Собирать образцы запрещается. Для этого необходимо дополнительное разрешение, на вашем нет соответствующей печати.

– Не волнуйтесь. С растений не упадет