— Ронни, дорогой, — Джеймс закусил губу. — Я очень благодарен за приглашение, передай матушке и батюшке от меня поклон. Но сейчас я не хочу подвергать вас опасности. Ты поможешь мне, а потом я приду к вам на чай и принесу огромную коробку пирожных из кондитерской мадам Верлен. Той, что на площади Триумфа.

Глаза Ронни восторженно распахнулись.

— Спасибо, сэр! Мы будем ждать.

— В таком случае выполни мою просьбу. Завтра на закате встречусь с тобой в порту, покажу, где начинаются подземные ходы.

— Я сделаю все, что вы скажете, сэр, — серьезно кивнул Ронни. — Мерзавцы будут наказаны. Слава королю Блюбеллу!

— Тише, тише! — Джеймс прижал палец к губам. — Не надо никого славить, так только в книгах делают. Наш небольшой бум мы сделаем молча!

— Хорошо. А потом вы появитесь, да? В сиянии огней? — глаза Ронни горели надеждой. — И скажете всем, что вернулись, и наведете порядок?

Глаза Джеймса печально блеснули.

— Да, малыш. В сиянии огней. Ну, беги!

Проводив Ронни взглядом, Джеймс неспешно направился к кебам, среди которых его ожидал старый Уилл. Весь день его не покидало ощущение тревоги и пристального взгляда, но он списал это на то, что весь день будто собирал взгляды на себя, пропитался ими — жадными, алчными, желающими дотянуться до его кошелька.

И Габриэль, как всегда, вселил в его душу смуту.

Не настолько, чтобы отказаться от плана, но настолько, чтобы думать о нем чуть дольше, чем было положено.

— В Улей, Уилл, — Джеймс легко вскочил в экипаж. — У меня там есть еще одно дело, а потом наконец этот день закончится.

— В Улье так-то опасно, сэр, может, с вами сходить? — спросил старый Уилл, и Джеймс, подумав, кивнул:

— Пожалуй, ты прав. Я не догадался сменить костюм и выгляжу как чистюля, которого надо немедленно ограбить. Подстрахуешь, пока буду беседовать со старым Вэем.

* * *

Цзиянь успел только услышать, что они направляются в Улей, и остался посреди стоянки буквально с носом — судорожно решая, что ему делать. Нанимать кеб до Улья было опасно. Даже сам район вызвал бы вопросы.

Поэтому он, поразмыслив, приблизился к одному из скучающих возниц и спросил:

— Вы не арендуете свою лошадь?

В следующие четверть часа, скача верхом в сторону Улья — нарочно не преследуя кеб и давая ему возможность отдалиться на расстояние, за которым никто не заметит слежки, — Цзиянь опасался, что на этом его удача на сегодня закончилась.

Он деньгах он даже не думал — всего, что он наскреб в карманах, едва хватило, чтобы кебмен счел этого достойным вечерней выручки и выдал лошадь под долговую расписку. Без седла, конечно, с неудобной для всадника уздечкой — Цзиянь сожалел в этот момент, что взрывом ему не оторвало ногу и спину лошади он ощущает отнюдь не металлической частью тела. Зато стало понятно, с какой целью генерал Люй мучил свои войска тренировками на неоседланных лошадях — воистину, всякое случается в мире. О том, что его ограбят в Улье, тоже можно было не волноваться, но ввязаться в драку, привлекающую внимание, он бы не хотел — слишком легко было бы упустить Джеймса из виду.

И Шершень. Хорошо бы не попасться ему на глаза.

Когда Цзиянь подъехал к Улью, Джеймс и его кебмен уже ушли — только одинокий кеб стоял на обочине, и лошадь нервно пряла ушами и перебирала копытами. Цзиянь спешился прыжком и застонал — все тело болело. Лошадь он привязал чуть дальше от места остановки кеба, так, чтобы она не слишком бросалась в глаза. А затем надвинул котелок на лицо и осторожно двинулся в неосвещенные сумерки Улья.

Благо снегопад играл ему на руку — помимо того, что выпавший снег сделал все вокруг светлее, на нем четко отпечатывались следы. Узкие принадлежали оксфордам Джеймса, широкие и чуть скошенные — кебмену.

Цзиянь пошел было следом и вдруг понял, что на обратном пути следы могут быть видны — если прекратится снегопад, например. Поэтому осторожно последовал за ними по обочине.

* * *

Джеймс Блюбелл остановился неподалеку от портовых контейнеров и прислонился к стене под фонарем, так, чтобы его было видно. Достал из нагрудного кармана часы, проверил время и снова убрал обратно. Старый Уилл цокнул языком:

— Вы бы здесь поостереглись, сэр. Здесь лихие люди обитают.

— Знаю, кто здесь обитает. Поверь мне, Уилл, те, к кому мы пришли, и пальцем не дадут меня тронуть — а то неприятностей не оберешься.

— Нихао, Джеймс, — ухмыльнулся старый ханец, появляясь из сумеречного марева. — Не думал, что тебе хватит решимости явиться сюда самому.

— Я все делаю сам, — с достоинством ответил Джеймс и получил в ответ еще одну ухмылку.

— Не ты ли нанял мальчишку, чтобы заложить заряды?

— А ты, стало быть, за мной следил?

— Мне следовало убедиться, что ты планируешь именно то, о чем говоришь. Что ж, ты не разочаровал.

— Сяо Вэй, я плачу тебе не для того, чтобы ты был или не был разочарован. Ты привез товар?

— Да. Вот он, — сяо Вэй кивнул на несколько ящиков, стоящих у деревянного барака. — Сам заберешь или мне куда доставить?

— Доставить, — сказал Джеймс, а после шагнул вперед и, понизив голос, произнес: — Отправь своих людей в подземные ходы под зданием Парламента, через вход во дворце. Пусть расставят заряды по точкам, как на карте…

Он достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги, передал его сяо Вэю. Ханец раскрыл его и внимательно изучил, прежде чем дать ответ.

— Пойдет. Понадобится четыре человека. Стало быть, за четырех человек и оплата сверх оговоренного.

— Не проблема, — следом появился увесистый мешочек.

Императрица научила Джеймса, что лучшей валюты, чем золото и драгоценные камни, нет, когда имеешь дело с Империей Хань или с ее представителями. Сяо Вэй не стал даже заглядывать в мешочек, только усмехнулся довольно, взвесив его на ладони. Раз — и мешочек исчез в бесчисленных складках его одежды.

— Все будет сделано к понедельнику, как и договаривались, — сказал он. — В качестве сигнала привяжу красную ткань на дерево, растущее у дворца. Тогда и запускай мальчишку.

Джеймс кивнул.

— Бывай, сяо Вэй. Ты меня не видел и не знаешь.

— Уж это и упоминать не стоило, Джеймс-эр. Тебя тут вообще никто не видел. А если кто увидит… То попрощается с глазками, хе-хе, — сяо Вэй глумливо усмехнулся и