– Пошли, Селкат, – сухо произнес второй колдун. – Ты хотел его видеть? Ты увидел. Пусть Зевах сам с ним разберется.

Толстяк повернулся к Джену спиной и пошел прочь, остальные потянулись следом. Масляная плошка мигнула, когда крышка люка с грохотом захлопнулась.

Для юноши вновь началось мучительное ожидание.

Долгое время – Джен не мог сказать, сколько – он просто сидел, не думая ни о чем. Все тело ныло, словно по нему проехалась телега. В голове не осталось ни единой мысли, юноша тонул в патоке: в полумраке, в неверном мерцании лампы, своем страдании. Потом он понял, что живот скрутило от голода, и то был плохой знак.

Выходит, осталось недолго? Иначе бросили бы хоть черствую лепешку. Чего они тянут? Как назло, он не помнил, о чем говорили похитители, весь разговор смазался, потонул в сплошном омуте боли. Разве что слово «допросит». Кто, зачем?.. Впрочем, нет. Юноша запомнил главное.

Зевах.

Как скоро достойный его хватится? Под вечер они хотели обсудить «Истоки силы», но по ощущениям дело шло уже к следующему вечеру. Отыщет ли его вельможа? «Он должен найти их и разнести в клочья! – повторял юноша. – Он обязательно найдет! Йесод не мелкий дворянчик, он брат советника». Но тут же начинал с собой спорить: «А если подумает, что я просто ушел? А если и не подумает – шевельнет ли хоть пальцем?» Джен знал, как жалко выглядят его потуги убедить самого себя.

В конце концов, он начал ускользать в забытье, но и не думал сопротивляться.

Грохот. С потолка стала оседать пыль, как мелкий дождь, вмиг покрыв спину и плечи юноши. Масляная плошка, едва тлевшая в последние ползвона, мигнула и погасла. Наверху что-то происходило. Колдовство? Схватка? Джен завалился на бок и как мог пополз. Грубая солома на полу колола кожу, пахла прелью, мочой и застарелой кровью. Раны на спине жгло огнем.

Он сам не знал, куда ползет. Просто сидеть и ждать, когда за ним придут, было… это было выше его сил. Еще удар сверху, на этот раз слабее, но балки под потолком затрещали. Потом вдруг крышка люка откинулась, и в подвал проник свет факелов.

– Здесь подпол, – старческий скрипучий голос.

Джен попытался отползти от пятна света. Связанные ноги тщетно елозили по полу.

– Держись рядом, старый человек, – юноша никогда не слышал такого рычащего говора. – Сказано быть под рукой. Мудрый кликнет в любое время скоро.

Иноземец. Все-таки за ним пришли. Джен перекатился на живот и попробовал встать на колени. Он должен встать! Даже если простой пинок повалит его наземь.

– А если там кто-то есть?

– Здесь у них везде западня.

Юноша замер, как от удара плети. «У них»… Боги, только бы не ошибиться! Первая попытка подать голос исторгла из сухой глотки хрип. Джен сглотнул и закашлялся от мерзкого вкуса во рту.

Что было дальше, он помнил смутно. Лицо черное, как у духа камня, или дюжина лиц? Они попеременно таяли и всплывали вновь, сверкая белыми глазищами. Мысли разбегались. Еще одно колдовство? Но разве не люди достойного… Может, духи наконец-то сжалились над ним и забирают к себе?

Потом вдруг тысячи булавок воткнулись в мышцы – кровь начала поступать в руки и ноги.

– Осторожно, он весь в крови…

– …забили?

– Да уж, зверски.

Не сказать, чтобы Джен пришел в себя, нет, просто дурнота немного улеглась, так что юноша вновь начал слышать и видеть.

– Шевелись, парень, – говорил старик с выцветшими, почти прозрачными глазами.

Его подняли с двух сторон, дав пару мгновений овладеть ногами. Джен не сразу заметил, что они уже не в подвале. Сарай или пристройка для слуг. Дверь распахнута настежь, слабый лунный свет сочится сквозь пустое окно и серебрится в луже у порога.

– Давай же, пожалуйста! – просительно проговорил старик. – Нам надо уходить.

И они шли – верней, ковыляли – мимо темных заброшенных построек. Далеко, в сотне-другой локтей за закрытыми ставнями горели лампы, но во дворе было темно и тихо. Ни отголоска того грохота, что вырвал юношу из полного кошмаров сна. Луна высветила шершавые стены и высокие, по пояс, сорняки вдоль запущенных дорожек. Какой-то сад или… или заброшенный дом богача.

– Первый говорит, один мертв, – сказал старик. – Но змея нигде нет.

– То плохо. И не значит опасность ушла.

Разговор как будто доносился издалека. Юноша сосредоточенно переставлял ноги, чтобы негаданным спасителям не приходилось его тащить. «Неужели достойному служат чужеземцы?» – вскользь подумал Джен, когда старец выдохнул:

– Погоди! Там кто-то есть.

Юноша едва не упал – старик спихнул ношу спутнику и двинулся в глубь зарослей.

– Где видишь?

Ответа юноша не слышал. Его вдруг окатил холод. Резкий и внезапный, как пощечина. Он пронизывал до костей и выжимал воздух из легких.

Чужеземец первым пришел в себя: стиснув руку Джена, он потащил парня прочь. Они рванули по безлюдной улице, под гору, потом в первый же проулок, а затем еще один и еще… Юноша споткнулся и чуть не упал, но пришелец упрямо волок его за собой, пока они не миновали несколько дворов, проходов и пустынных аллей.

Только тогда спутник отпустил руку Джена, и парень осел где стоял, прямо в пыль. После потустороннего холода тепло нагретой за день земли казалось божественным, встать значило выпустить его из рук.

– Ты все хорошо? – раздалось над головой.

Боги, а ведь ему не привиделось: иноземец был черным как смоль. Он носил безрукавку из вареной кожи – всю в металлических пластинах. Воин. Островитянин. Юноша раскрыл рот ответить, когда старческий голос просипел:

– Я живой. Не знаю, хорошо это или плохо.

Значит, старик следовал за ними.

– Что это было? – впервые подал голос Джен.

Молчание. И звенящая тишина. За месяц в столице юноша привык слышать, как перекликаются царские стражники. Но в подворотне безмолвие нарушал лишь шорох мышей и ящериц, что копошились во тьме. Боги, куда их занесло? Да и эти двое все меньше напоминали спасителей.

– Что это было? Кто вы? – громче повторил Джен.

Старик сплюнул.

– Для тебя, парень, это дух, – с отвращением проговорил он.

– Что значит – для меня? Кто вы?

Но старик его уже не слушал.

– Двое мертвецов, – медленно и тихо, точно прислушиваясь к далекому эху, заговорил он. – Зеваха и змея нет, и в доме пусто. У Первого возникла трудность… знаем мы эту трудность. Еще трое мертвы. Джелага́т. Ванджи́ру. Йего.

Старик напоминал базарного предсказателя, и на словах незнакомого языка Джен оставил надежду его понять. Тонкий дрожащий голос вовсе не казался смешным, скорее придавал его речи зловещее звучание.