Пришлось мне отправиться в пивную. Петьку я нашла во дворедома, что стоит по соседству с ней, — он спал на детской площадке,устроившись в домике. По причине скверной погоды детишки отсутствовали, так чтодомик был в полном Петькином распоряжении.

Расталкивать его пришлось долго, но и очнувшись, он особо непорадовал. Да, жил мужик, и Петька его знал. А вообще тот просил помалкивать ио встрече с ним забыть. Пришлось приводить бедолагу в чувство более жесткимиметодами. Наконец он ошалело на меня уставился и спросил с изумлением:

— Ты кто? Это ты меня?

— Это я тебя. Но я добрая. А если придут другие люди —станет хуже. Так что лучше тебе все мне рассказать.

— Да что рассказывать? — залопотал Петька, навсякий случай отодвигаясь от меня подальше, но крохотное пространство домика непозволило ему почувствовать себя в безопасности, и он приуныл. — Анатолийего зовут. У нас когда-то раньше гаражи рядом были. Только он ездил на дорогойиномарке, а я на «Москвиче», который через год разбил. А потом я гараж продал.И квартиру тоже. И.., все, одним словом, ни кола у меня теперь, ни двора, ни…

— Ничего, этот домик остался, не пропадешь.

— Ты кто такая? — возмутился он.

— Не видишь, что ли? Василиса Прекрасная.

Он тут же сник, подозрительно на меня глядя.

— Дерешься больно.

— А ты соображаешь медленно. Так что там с Анатолием?

— А чего с ним? Посадили, знамо дело.

— За что? Я долго буду слова из тебя клещамивытаскивать?

— За что, не знаю. Я б их всех пересажал! Олигархи,мать их.., разворовали Россию, сволочи… А простым людям только и осталось, чтопить от беспросветной жизни, — закончил он почти торжественно. И вдругзабеспокоился:

— Ты из милиции, что ли?

— Из прокуратуры. Идем, гараж покажешь.

— Какой гараж? — вытаращил он глаза.

— Анатолия.

— Так это на другом конце города.

— Уважаю твою занятость, но придется уделить мне время.

Честно говоря, я опасалась, что он сбежит, но мужикпослушно, хоть и понуро, топал рядом. Я остановила такси, и Петьканеобыкновенно воодушевился. Зато таксист начал возмущаться:

— Вы с ума сошли? Вся машина провоняет!

Я протянула ему тысячу, и он заткнулся. Правда, ненадолго.

— Это что, ваш родственник? — спросилнеприязненно.

— Ага. Брат.

— Серьезно? — В голосе таксиста появилосьсочувствие, а Петька вдруг обиделся.

— Еще чего…

— Все люди братья, — пожала я плечами. —Разве нет?

— Так вы в этом смысле? Все-таки странно, красиваядевушка, и вдруг…

— У меня шестой разряд! — неожиданно заголосилПетька. — Да я этими руками.., любой чертеж.., всю Россию продали,гады! — Тут он всхлипнул и так же внезапно затих.

— Больной, что ли? — перешел таксист на шепот.

— Припадки на почве любви к Родине, — пожала яплечами.

Гаражи почти вплотную примыкали к складским помещениямунивермага. Было их здесь немного, не более двадцати.

— Давно свой продал? — спросила я Петьку, когда онвышел из машины.

— Лет восемь назад.

— Поторопился. Сейчас им, поди, цены нет. Показывай,который его, да смотри не перепутай.

Гараж оказался под номером одиннадцать. Петька же устремилсяк седьмому, критически осмотрел и заявил:

— Ворота мои стоят. Крепкие. Мог бы и покрасить, вонкраска-то облупилась. Что за лентяи!

— Когда ты видел своего соседа в последний раз?

— Я помню, что ли? Неделю назад, может, две. В пивнуюзашел, а он там сидит. Один. И зыркает на всех по-звериному, мол, не подходи.Ну, я и не стал подходить. У нас на пиво не хватало, и дружок к нему подошел,он и сказал, что Толька у них живет, в аварийном доме. Вот я и решил, что делау него не очень. Пока в тюрьме сидел, небось, родственники все к рукамприбрали.

— Фамилию его помнишь?

— Нет, только имя.

— А где он раньше жил?

— Откуда я знаю? Он тогда королем ходил. Буркнет«здрасте» и дальше топает.

— Но имя точно Анатолий?

— Ну.., вроде бы. Слушай, дай двадцать рублей. Головаболит, ужас, ничего не соображаю. Пиво выпью, глядишь, и вспомню чего.

Я дала ему двадцать рублей и вернулась к такси.

День прошел в бестолковой беготне и раздумьях. Узнать, ктобывший владелец гаража, несложно. Вот только как это сделать, не привлекаявнимания? Я с сожалением подумала о Борьке. Жаль, что теперь не могу к немуобратиться, Борьке узнать об этом Анатолии проще всего. Есть еще Ник, но я неторопилась ставить его в известность о результатах своих поисков, пока непойму, что Анатолию от меня надо. По той же причине исключался Рахманов.

И тут мне на ум пришел Антон. Его можно попросить онебольшой услуге, ничего не объясняя. Я набрала номер Машкиного мобильного иуслышала ее голос:

— Салют, солнышко.

— Антон с тобой?

— Нет. Я жду его дома. Приезжай.

Машка встретила меня в купальном халате, с мокрыми последуша волосами. Глаза ее сияли, причина такого приподнятого настроения была мнехорошо известна.

— Он знает? — осторожно спросила я.

Лицо Машки приняло страдальческое выражение. Она закусилагубу, потом вздохнула и покачала головой. Я прошла, села на диван и попросила:

— Рассказывай, как живешь.

— Хорошо живу. Пока. — Машка устроиласьрядом. — Как думаешь, — помедлив, спросила она, — он менябросит.., когда узнает?

— Нет, если поведешь себя правильно. Надеюсь, он успелосновательно увязнуть. Покормишь его обещаниями…

— Что ты говоришь?! — возмутилась Машка ииспуганной птицей вспорхнула с дивана.

— Я говорю, что он никуда не денется, если ты поведешьсебя правильно.

— Правильно? Ты сказала, правильно? Я люблю его!