— Это уж не твое дело.

— Мое. Понял? Я не желаю тебя здесь видеть.

— Я не спрашивал о твоих желаниях. Мне на твои желания…

— Оставь ее в покое.

— Да пошел ты…

Я все еще топталась рядом и вынуждена была наблюдать, каквсе неминуемо скатывается к банальной драке. Борька попытался ухватитьРахманова за отвороты пиджака, но получил неожиданный отпор. Олег, перехвативего руки, с силой оттолкнул его от себя, бросив с презрением:

— Пошел вон.

Мы вошли в подъезд, и Рахманов с силой захлопнул дверь.

— Будет допекать, скажи мне, я ему башку оторву.

— Я считала, что адвокат должен вести себя сдержанно.

— Только не тогда, когда речь идет о женщине. Ты немогла бы идти побыстрее?

Предаваясь любви, я то и дело возвращалась мыслями к Борьке.Хотя вел он себя как отвергнутый любовник, я подозревала, что вовсе не о любвион хотел сейчас поговорить со мной. Рахманов уехал часа в три ночи, а я, вместотого чтобы спать со счастливой улыбкой на устах, бродила по комнате. Я дажеподумала: «А не позвонить ли Борьке?» Но идея не прижилась.

Утром меня ожидал сюрприз. В дверь позвонили, я пошлаоткрывать, чертыхаясь на ходу, потому что уснула всего два часа назад, иобнаружила на своем пороге Антона. Я пыталась своего удивления недемонстрировать, тем более что он и так был смущен.

— Привет, — сказал Антон, отводя взгляд. — Невозражаете, если я зайду?

— Конечно, нет. Я не помню, мы разве не перешли на«ты»?

— Я всегда путаюсь, «вы», «ты»… Какая, собственно,разница? — Далее последовал рассказ о том, что он заезжал в одно место пососедству, но работают там только с одиннадцати, и он подумал… Предлог,конечно, так себе.

Я провела Антона на кухню и угостила кофе. Он не торопясьпил, а я за ним наблюдала, стараясь делать это незаметно. Неожиданно он мне показалсястарше. Свою улыбку, мягкую и невероятно обаятельную, сегодня он демонстрировалнеохотно, поэтому и выглядел излишне мужественно. В его облике подкупало нечтомальчишеское, он был импульсивен, иногда несдержан, но за всем этим угадываласьдоброта. Наверное, его можно было бы назвать вечным ребенком, но только несейчас. Я смотрела на его лицо с едва заметным шрамом возле уха, на рукиАнтона, крепкие, сильные, и вдруг легко представила его в военной форме, чегораньше не получалось. Мне казалось, он слишком мягок для армии, а теперь сталоясно: Антон выбрал профессию не зря. Впрочем, из армии он уволился.

— Ты устроился на работу? — спросила я, чтобынарушить затянувшееся молчание.

— Пока раздумываю. Зовут начальником охраны в однуфирму. Олег зовет к себе, тоже в охрану. Время еще есть, присмотрюсь. — Онопять замолчал.

— Еще кофе?

— Нет, спасибо.

Антон уставился в чашку и сидел так некоторое время.

— Машка сказала, ты играешь в ресторане…

— В маленьком баре.

— Главное, чтобы тебе нравилось. Непохоже, чтобы выиспытывали недостаток в средствах.

«Куда это его понесло?»

— Просто мы экономные, — улыбнулась я.

— Да… — Он опять замолчал, потом произнес, не поднимаяголовы:

— Машка…

— Что? — не дождавшись продолжения, спросила я.

— Собиралась тебе позвонить. — Он резкоподнялся. — Спасибо за кофе, извини, что побеспокоил.

Открывая входную дверь, я не выдержала и спросила:

— Может, все-таки скажешь, зачем приходил?

Он взглянул на меня, но не ответил и торопливо покинул моюквартиру. Оставалось надеяться, что его визит никак не связан с Машкой. Онаговорила, Антон переживал из-за Борьки, даже считал себя виноватым. Если так,то на здоровье.

Я таки позвонила Машке в офис.

— Как твои дела?

— Мне стыдно, но я ужасно счастлива. Знаешь, я хочуиметь от него ребенка.

— Он об этом знает?

— Я ему сказала.

— И он пришел в восторг?

— Он меня любит. А главное, что я его люблю.

— Прекрасно.

Я не стала ей рассказывать о его визите, мы простились, итут выяснилось, что у меня гости. Входная дверь открылась. Ник вошел ипривалился к дверному косяку с сиротской улыбкой.

— Солнышко, я могу войти? Или ты больше не желаешьвидеть старого товарища?

— Даже если я пошлю тебя к черту, ты ведь все равно неуйдешь.

— Умница, — хохотнул он, проходя в комнату. —За что я тебя обожаю, так это за сообразительность. Ну, где ты его подцепила?Вчера вы сумели произвести впечатление, он трахал тебя прямо на приеме.

— Явное преувеличение.

— От охраны ничего не утаишь. Могу показать запись. Тыбыла неподражаема. Так где ты его подцепила?

Я села в кресло, помолчала немного, собираясь с силами. Никтоже молчал, наблюдая за мной.

— В ресторане. Оказывается, они со Шлиманом знакомы.

— Так твой журналист остался с носом? То-то он началэтим самым носом землю рыть… Оказывается, моя красавица наставила ему рога.Хотя я тебя прекрасно понимаю, Рахманов предпочтительнее какого-то тамжурналиста. Направление твоих мыслей мне понятно, но, но, но, дорогая… Я бы несоветовал тебе ставить на него.

— Я же сказала, мы познакомились случайно. К тому же яне припомню случая, чтобы мне везло, так что я не собираюсь делать ставки. Чтоон за человек? — помедлив, спросила я.

— Тебе лучше знать. Никто не знает мужчину так хорошо,как его любовница. Так говорят. Врут?

— Я серьезно спрашиваю.

Ник улыбнулся своей обычной улыбкой, холодной и жесткой, ноответил без издевок:

— Вообще-то он не тот человек, за которым мне положеноприглядывать, но кое-что я о нем знаю. Чуть больше, чем пишут в газетах.

— И я смогу узнать это?

— Думаю, да. Если мы договоримся, конечно.

— Надеюсь, моих сбережений хватит? — улыбнулась я.

— Я не возьму с тебя ни копейки, моя красавица.

Ник поднялся, прошелся по комнате, потом приблизился иположил мне руки на плечи, наклоняясь к самому уху.