Чисто вымыты стекла зрачков,

Руки пахнут винтовкой Мосина,

У тебя больше нет врагов,

Ты сама их сегодня бросила.

Слова из песни «Время свободы». Группа «Два самолета»

— Дождь, — с прискорбием констатировала я, выйдяиз кинотеатра.

Осень выдалась на редкость дождливой. Я понежилась,застегнула куртку и свернула в ближайший переулок, намереваясь добираться домойпешком. Перспектива вымокнуть под дождем не пугала, да и торопиться не былосмысла. Еще один вечер, который сменит бессонная ночь.

Бессонница вконец меня измотала. Засыпала я обычно под утро,а то и вовсе днем, причем зачастую в самое неурочное время. Теплое молоко наночь, таблетки — чего я только не пробовала, в том числе и излюбленный народныйспособ: сто грамм водки, лучше двести. Водка на меня не действовала. Напитьсядо бесчувствия мне никогда не удавалось. Обычно это кончалось приступомголовной боли при абсолютной ясности мысли. Бутылка водки, которую я держала вхолодильнике, закончилась, а новую я так и не купила. Оставалось кино повечерам и долгие прогулки по ночному городу. Но фильм я смотрела уже дважды наэтой неделе, а прогулка под дождем вышла малоприятной. Придется все-таки идтидомой. Включу телевизор и буду перещелкивать каналы или читать Агату Кристи.Иногда она усыпляет.

Дождь набирал силу, я укрылась под козырьком ближайшегоподъезда. Привалясь спиной к железной двери, я таращилась во двор, заросшийкустами, и разглядывала лужи, слабо мерцающие при свете одинокого фонаря. Минутчерез двадцать дождь стал стихать, и, воспользовавшись этим, я бросилась к домубегом.

До подъезда оставалось метров триста, когда у меня зазвонилмобильный. Я достала его из кармана и взглянула на определитель номера. ЗвонилНик, и меня вдруг неприятно поразила мысль, что его звонок особых эмоций невызвал. Черт-те что. Кто бы мог подумать? Ведь еще три года назад каждоепоявление Ника в моей жизни вызывало животный ужас.

— Привет, — сказал он нараспев. Голос у него тихийи вкрадчивый, у меня не раз возникала ассоциация со змеиным шипением. Голосзвучал обманчиво-ласково, но сейчас особой ласки в нем не слышалось, и ярешила, что не все так скверно в моей жизни. — Как фильм? — спросилНик, точно именно это его и интересовало. Его осведомленность о том, как япровожу время, давно не вызывала удивления.

— Интересный, — ответила я.

— В самом деле? Надо будет как-нибудь составить тебекомпанию.

Представить Ника в кинотеатре было выше моих сил, и ярешила, что это из тех намерений, которые никогда не претворяют в жизнь.

— Есть дело, — продолжил он. — Загляни комне.

«Ко мне» — это значит в заднюю комнату казино «Олимпия»,которую Ник сделал своей штаб-квартирой. А меня вновь поразила мысль, что присловах «есть дело» я не испытываю никаких чувств. Все-таки забавное человексущество — способно привыкнуть практически ко всему.

— Я без машины, — ответила я. — Появлюсьминут через двадцать.

— О'кей, — согласился Ник, решив быть покладистым.Я сунула телефон в карман и направилась в сторону проспекта ловить такси.

Я попросила водителя свернуть в переулок, предпочитаяпоявиться в казино с черного хода. Металлическая дверь была снабжена звонком, япозвонила и стала ждать. Открыл мне дюжий парень из охраны, кивнул и пропустилвнутрь, с неудовольствием наблюдая, как я оставляю цепочку мокрых следов намраморном полу.

— Где ты так вымокла? — спросил сердито.

— Пыталась утопиться, — ответила я. — Но тутНик позвонил, пришлось отложить на завтра.

— Он злой, как черт, — предупредил парень, потомучто, несмотря на свою отталкивающую внешность, был в сущности неплохимчеловеком.

— Придется мне это пережить, — пожала я плечами.

Никита Полозов, или просто Ник, был личностью мифической,как греческие герои, и умел вызывать уважение граждан, вольное или невольное.Последнее было гораздо чаще. О нем ходили легенды, одна страшнее другой. Теперья знала, что многие из них гроша ломаного не стоили, а многие он придумал сам.Но тот факт, что смельчаки, не желавшие идти навстречу Нику, очень недолгопосле этого топтали землю, сомнений не вызывал: Ник невероятно злопамятен,изобретателен и терпелив. И цели достигал всегда. Или почти всегда. По крайнеймере, я не помнила случая, чтобы он не сумел отыграться на врагах или тех, когосчитал таковыми.

Узким коридором я прошла к большой комнате с приоткрытойдверью и заглянула туда на всякий случай. Ник часто проводил здесь время, когдау него была к тому охота. Весь пол здесь застелен матами, вдоль противоположнойстены зеркала. Ника не было, и я вздохнула не без облегчения. Он дважды ломалмне руку просто потому, что решил: я была недостаточно внимательна во времязанятий. Его уроки не прошли даром, но сегодня я не была расположенадемонстрировать свои бойцовские качества, направилась дальше к штаб-квартире ивдруг услышала из-за ее двери чьи-то всхлипывания. Всхлипывания прервалоглушительный хохот. Я вдруг непроизвольно поежилась, вспомнив свое первоепосещение этой комнаты, но тут же призвала себя к порядку. Сделала еще шаг итолкнула дверь. Прямо передо мной в кресле сидел Арнольд — жирная тушасотрясалась от рыданий, по круглому безвольному лицу с большим рыхлым носом икрохотными ярко-алыми губами катились слезы, прокладывая светлые бороздки нащеках. Он вытирал их платком, большим и грязным, но они тут же появлялисьвновь. Ник устроился на диване по соседству и, вытянув ноги, с душевнымсочувствием наблюдал за Арнольдом. В комнате было еще трое: Витька Горохов,которого все называли Горох, Игорь Солодов и неизменный спутник Ника ДенисХворостов по кличке Розга, которого некоторые горячие головы даже считалидругом Ника. Разумеется, лишь те, кто допускал абсурдную мысль, что у НикитыПолозова могут быть друзья. У меня достаточно здравого смысла, чтобы понять всюнелепость данного утверждения.

— О, Железная Леди, — первым заметил меня Горох иподмигнул.

Дурацким прозвищем я была обязана все тому же Нику. Онповернулся ко мне и спросил:

— Где тебя носит? Рискуешь пропустить все самоеинтересное.