ладно, мало ли по какой надобности в неурочное время оказаться могут, а вот остальные точно присматривают, что спереть, либо самогонкой из-под полы торгуют.

«Вот нам только делать нечего, кроме как мелкое жульё и самогонщиков гонять!» — подумалось мне, но вслух ничего такого говорить не стал. Служба есть служба.

В обратный путь мы выдвинулись уже в восьмом часу, замёрзшими и перепачканными грязью с головы до ног. Последние несколько дней выдались относительно тёплыми, снежок растаял, дороги развезло, и, как ни старался я объезжать лужи, ничего толкового из этого не выходило. Ещё и темнота стояла — хоть глаз коли, луч единственной мотоциклетной фары пробивал её самое больше метров на десять-пятнадцать, а после вяз во мраке ночного города, зато свет встречных грузовиков в лицо так и бил.

Ненавижу этот район, просто ненавижу!

Грязь, дым из заводских труб, интенсивное движение.

Сюда — как в наказание. Зараза…

Когда фабричная округа осталась позади, испытал самое настоящее облегчение. Дорога враз опустела, и пару минут мы гнали наперегонки с трамваем, да и когда свернули от трамвайных путей и покатили напрямик к комендатуре, интенсивней дорожное движение тоже не стало. Посверкивали позади фары легковушки, вот и всё. То ли таксомотор едет, то ли служебная машина оперчасти. Точно не патрульный внедорожник — у них посадка заметно выше.

Поначалу глаза выхватывали из темноты прохожих, затем улица обезлюдела окончательно. С этого края к комендатуре примыкали преимущественно склады и конторские здания, жилая застройка уходила в сторону вместе с трамвайной веткой и подбиралась к нашей территории уже с другого края — от начавшей не так давно осваиваться восточной окраины. А тут — тишина и спокойствие.

Подумал так и — сглазил. Метнулась от угла соседнего здания фигура, отчаянно замахала руками, обернулась в свете мотоциклетной фары белобрысой девицей, растрёпанной и ошалелой.

— Стойте! — ринулась она нам наперерез, едва затормозить успел. — Там… Там…

Старшина Ревень мигом выскочил из люльки, ухватил её за руку, придержал.

— Что случилось?

— Я мимо шла, а он… он… в ворота затянуть хотел! Свет фар его спугнул, а то бы…

Барышня спрятала лицо в ладонях и затряслась в плаче, больше ничего толкового из неё старшине вытянуть не удалось, да он и не утруждался особо. Картина ясная, вон и ворота какого-то склада приоткрыты.

— Будем брать! — распорядился Ревень, закинув на плечо ремень ППС. — Линь, со мной! Чибиш, свяжись с дежурным и контролируй ворота. А ты, барышня, отсюда ни ногой. Жди тут! Ясно?

Девица отчаянно затрясла головой, и старшина первым рванул к воротам, я припустил следом. На бегу стянул правую крагу и сунул её в карман плаща, вооружился пистолетом. Потенциал наращивать не стал, поскольку после резонанса удерживал его в противофазе.

За воротами оказался просторный тёмный двор со штабелями леса-кругляка и досок. Старшина вытянул из петли на поясе электрический фонарь, снабжённый универсальным фокусирующим устройством, активировал его и повёл ярким лучом. С одной стороны проглянули очертания лесопилки, с другой — одноэтажной конторы, а вот дальний забор разглядеть не вышло.

Ёлки! Да в эдаком лабиринте хоть до утра в прятки играть можно!

Одно радует: ограда высоченная — через такую не перемахнуть, если ты не оператор, конечно.

Так, стоп! А если — оператор?

Я поспешил вслед за рыкнувшим на меня старшиной, на ходу толкнулся ясновиденьем вперёд и в стороны и — уловил отклик! Точнее, сразу два!

Одним источником искажений был Ревень, но — только лишь одним. Другой оператор скрывался где-то в темноте.

— Сверх! — выдохнул я предупреждение, и старшина моментально перехватил пистолет-пулемёт, устроил его ствол на сгибе левой руки — так, чтобы можно было одновременно светить и стрелять.

Луч фонаря на миг сместился вбок, и уж не знаю, заметил что-то Ревень или просто сработало чутьё, но он резко подался назад и в сторону, лишь поэтому пуля разминулась с его головой и угодила в бревно. Выстрел едва хлопнул, обошлось и без дульной вспышки, но в моей голове уже совместились реальность и порождённая ясновиденьем иллюзия, я шибанул электрическим разрядом точно в таившегося в темноте стрелка.

Сжёг пять сотен килоджоулей, и — без толку! Вспыхнул и опал сонмом искр контур заземления, а оператору — хоть бы хны. Ревень поймал тёмную фигуру лучом фонаря, полоснул длинной очередью. Должен был попасть, но противник остался невредим, ещё и выстрелил в ответ. Раз! Другой! Третий!

Я метнулся за штабель досок и на ходу вколотил себя в состояние резонанса, старшина же прикрылся кинетическим экраном и медленно попятился, на ходу продолжая давить противника короткими прицельными очередями. Тот озаботился защитой от пуль, а вот к атакующим воздействиям не прибегнул и после шестого или седьмого выстрела юркнул под укрытие брёвен.

Ни преследовать неизвестного оператора, ни оставаться в проходе Ревень не рискнул и выскочил ко мне, скинул опустевший магазин под ноги, выдернул из подсумка новый.

— Зайду сбоку! — заявил я и начал смещаться вдоль штабеля досок к соседнему ряду, но не тут-то было.

— Отставить! — рявкнул старшина. — Ждём подкрепление!

У ворот грохнул винтовочный выстрел, Ревень дёрнулся и со всего маху приложился затылком о брёвна, качнулся обратно и повалился ничком на землю. На ошкуренном дереве осталась неправильных размером чёрная клякса, потекли, побежали наперегонки друг с другом вязкие капли.

Из оцепенения вырвал лязг затвора. До ворот было не добежать, и я рванул в противоположном направлении, влетел в соседний проход, и тогда вдогонку рявкнула винтовка. Пуля угодила в доски, и сочный отзвук удара придал прыти, но одновременно начали смещаться создаваемые оператором искажения — тот побежал наперерез!

Проход уткнулся в штабель досок высотой в два человеческих роста; с помощью сверхспособностей я легко мог заскочить на него, но побоялся подставиться под выстрел, на бегу разметал в щепки один из подпиравших брёвна клиньев, и те покатились за спиной, перекрывая дорогу стрелку.

Оператор определённо не знал моего точного расположения, но долго игра в кошки-мышки в любом случае продлиться не могла, и я лихорадочными рывками тянул в себя сверхсилу, прекрасно осознавая, что в случае прямого противостояния преследователи разделают меня, как бог черепаху. Возьмут в клещи, и — абзац!

Штабеля досок и брёвен точно располагались тут не в случайном порядке, в их размещении присутствовала некая система, но сейчас — в темноте и с убийцами за спиной, — вникать в неё попросту не было времени. Я ускорился и рывком проскочил развилку, повернул на следующем перекрёстке, уповая разминуться со стрелком и вывернуть к выходившему на дорогу забору, а вместо этого совершенно