Сэм долго и сосредоточенно смотрел на меня, потом отвел взгляд, прошел к столу и сел.

— Та девушка вовсе не девушка, — сказал он, снова глядя на меня. — Ей почти сорок, она замужем, но не живет с ним.

— Но, Сэм, он сказал — девушка. Может, это кто-то совершенно другой?

— О Боже милостивый на небесах… — его голос устало затих к концу фразы. Сэм принял свою любимую позу, свесив руки и уставившись в пол. — Лучше я скажу тебе. Та девушка — это ты, Кристина. Ты всегда была и будешь с ним, — он слегка повернул голову и искоса взглянул на меня.

Во рту у меня пересохло, и я несколько раз облизала губы, прежде чем смогла выдавить из себя:

— Ты ошибаешься, Сэм. Может, он и хотел жениться на мне когда-то, но потом у меня родилась Констанция. Поэтому теперь он меня ненавидит.

— Может, и так, но он все еще хочет тебя и намерен завладеть тобою. Он никогда в жизни не отказывался от намеченного, и твое упорство как раз заставляет его продолжать. Он уверен, что победит. Если бы ты не была такой, он бросил бы свою затею много лет назад. Такой у него сдвиг.

— Сэм, ты ошибаешься.

— Нет, Кристина, — Сэм встал и подошел ко мне. Он выглядел отнюдь не восемнадцатилетним юношей, а казался намного старше меня. И это слышалось в его словах — Я живу по соседству и вижу, что происходит. Буквально позапрошлой ночью, когда я вернулся со смены, мать не спала. Она плакала, потому что он не пришел, а было уже почти два часа. Сказала, что они поругались. Заговорили о той женщине из Богз-Энда, и он заявил: «Можешь больше не волноваться насчет нее — я возвращаюсь туда, куда бросил свою шапку много лет назад». И при этом мотнул головой в сторону вашего дома. — Как ни странно, Кристина, мне кажется, у моей матери такой же сдвиг, как и у него, только она больше опасается, что он возьмет в жены не ту женщину, а тебя.

Когда я заговорила, мой голос звучал очень тихо:

— Ну что ж, у него все равно ничего не выйдет. Ты ведь знаешь это, Сэм, верно?

Он шагнул ко мне, и в голосе его послышалась дрожь:

— Послушай, Кристина. Ты должна уехать отсюда. Это единственный способ спастись от него. Забирай ребенка и уезжай куда-нибудь. Найдешь работу… и послушай, — он поднял руку, призывая меня к молчанию. — Дай мне закончить. Я много об этом думал. Я немного скопил, я никогда не трачу и половины своих денег на карманные расходы. Я могу помочь тебе, пока ты не встанешь на ноги. Но тебе надо уезжать. Отец справится и сам, я поговорю с ним и все объясню.

— Сэм… Сэм, выслушай меня. Ну-ка, садись, — я взяла его за руку и силой усадила на стул, потом села напротив. — Мне кое-что надо сообщить тебе, Сэм. Помнишь, о чем я говорила вчера? — Он коротко кивнул, и я продолжила — Помнишь парня возле реки в тот вечер? Я еще просила тебя сказать маме, что ты видел меня с этим парнем? — Он снова кивнул. — Так вот: он вернулся. Он любит меня, я люблю его, и мы поженимся.

Не знаю, какой реакции я ожидала от него, я не задумывалась об этом, но когда он, пристально глядя на меня, медленно встал и, повернувшись, молча направился к двери, я закричала:

— Сэм!

Он остановился и, не глядя на меня, произнес:

— И все равно я бы на твоем месте уехал.

Стоя в одиночестве на кухне, я на какой-то миг ощутила полнейшую опустошенность. Я хотела поговорить с Сэмом о Мартине, а он и слышать о нем не хотел — это было очевидно. Потом еще это сообщение насчет Дона. Бросил свою шапку — вот уж действительно! Глядя на то, как Дон ведет себя, кто бы мог подумать, что я все еще нужна ему? Чтобы отплатить мне за обиду — да, но вовсе не для того, чтобы жениться на мне. Меня вновь охватил страх. Перед моим мысленным взором предстали оба: в присутствии Мартина Дон выглядел сущим карликом. Было в моем избраннике нечто такое, что заставляло таких типов, как Дон, словно уменьшаться в размерах. Одно твердое слово Мартина — и Дон поймет, где его место в отношениях со мной. Дон больше не может запугать меня своей изощренной тактикой. Мартин сказал, что сегодня вечером нам надо поговорить. Я знала, что не смогу препятствовать ему в этом, и я тоже буду говорить, и расскажу ему о Доне, и тогда в этой истории будет поставлена точка.

Мартин не пришел, и я провела вечер в лихорадочном ожидании, а ночью, в промежутках бодрствования, я уверяла себя, что завтра он пришлет письмо. Если же нет — я просто не знала, как смогу прожить еще один день до следующего вечера.

Письма не было. Около одиннадцати часов пришел Сэм, и я впервые в жизни повысила на него голос, потому что он снова начал говорить мне, что я должна уехать.

— Не мели чепухи, Сэм. Куда мне ехать?

Он отвел глаза в сторону и пробормотал:

— Ну ты же сказала, что у тебя этот парень… если он порядочный человек, то что-нибудь придумает.

Его тон рассердил меня, и я воскликнула:

— Разумеется, он порядочный!

— Кристина, сделай это для меня, пожалуйста, — в голосе Сэма зазвучали умоляющие нотки. — Уезжай — на какое-то время.

— Я не могу, Сэм, еще ничего не известно наверняка.

— Ладно, только не говори мне потом, что жалеешь! — рявкнул он сердито, что было вовсе не похоже на него.

Когда после обеда я больно отшлепала Констанцию за то, что она забралась на стол и взяла с верхней полки коробку с шоколадными конфетами, отец заметил:

— Не такое уж серьезное это прегрешение, дорогая, — взглянув на меня с легкой улыбкой и, возможно, вспомнив, в каком веселом настроении я пребывала накануне, он добавил — Вот уже и весна кончается, а там и лето наступит…

Да, наступит лето… В этот вечер Мартин опять не пришел, и к девяти часам я как ненормальная расхаживала по дому взад и вперед. В половине десятого меня стошнило в раковину. Сознавая, что если я не засну, то сойду с ума, я приняла шесть таблеток аспирина, но даже в полусонном состоянии продолжала ожидать его и звала: «Мартин… Мартин».

На следующий день я