Лена спросила:

– Вам кого?

Инга затараторила:

– Ой, извините, ради бога, я соседка с верхнего этажа. Муж уехал в командировку, я с ребенком завозилась, а тут трубу, как назло, прорвало. Говорила же своему, пора менять. А он – подождем пока. Вот и дождались. Мы сильно залили вас?

Агеева ответила:

– Достаточно для того, чтобы делать серьезный ремонт!

– Я так и знала! Но, может, обойдемся без участкового и ЖКО? Мы раз уже попадали в подобную ситуацию, только залили нас на старой квартире, соседи отказались по-хорошему возмещать ущерб, пришлось в суд подавать. Лучше бы вообще ничего не делали. А так столько нервов потрепали! Давайте посмотрим вместе, на сколько потянет ремонт, я вам заплачу, деньги у нас есть, и забудем об инциденте, а? По-человечески, а?

Елена спросила:

– Вы одна?

– Конечно! Муж-то в командировке, а дочь спит.

– Хорошо!

И тут капитан допустила роковую ошибку. Ошибку, которую не имела права допускать. Она поверила этой испуганной женщине в домашнем халате и… открыла дверь! Ей бы связаться с нарядом «пятерки», и молчание последнего насторожило бы Агееву. Но та была хоть и офицером спецназа, но оставалась женщиной, чуткой к несчастью других людей. И… открыла дверь.

Отошла в сторону, спрятав вооруженную руку за спину, предложила:

– Проходите.

Но в прихожую ворвались мужчины.

Их было двое.

Агеева поняла, что попалась на подставу, и попыталась вскинуть пистолет, но Грот сильнейшим ударом в челюсть отбросил тело капитана на зеркало. Ствол выпал из руки отправленной в нокдаун Агеевой. Грот подхватил его, приказав:

– Инга за мной, Пирог – кончай охрану! Да дверь на замок! Главарь с подельницей бросились в гостиную.

Рита, услышав шум в прихожей, тут же кинулась к телефону, чтобы подать генералу и бойцам резервной смены охраны сигнал тревоги, но не успела. Ее опередил Грот.

Он перехватил руку Новиковой, когда та уже почти дотянулась до трубки. И резко вывернул кисть. Боль пронзила руку. Рита вскрикнула, но получила удар в живот. Ее тело опрокинули на пол. Она попыталась закричать, но Грот широкой ладонью закрыл женщине рот. Рита укусила руку бандита. Тот застонал, но хватки не ослабил, лишь выкрикнул:

– Инга! Шприц быстрей!

Новикова почувствовала, как ей в спину, прямо через халат, сделали укол, после которого все вокруг поплыло. Она почувствовала, как тело как бы отделяется от нее, а разум обволакивает теплая волна полнейшего безразличия ко всему происходящему.

Грот отпустил жертву, посмотрел на укус:

– Хватанула все же, шлюха! Но ничего, она еще пожалеет об этом, если адвокат допустит до ее допроса. Главарь посмотрел на Ингу, безразлично глядевшую на поверженную женщину. Грот признал, что из подельницы могла бы выйти неплохая актриса. Как умеет перевоплощаться! Минуту назад вовсю распиналась перед дверью, да как складно говорила, а сейчас вновь как истукан. Да, артистка. Он сказал:

– Глянь, что там у Пирога.

Подельница вышла в коридор. Пирог закончил свою работу. Хотя ему пришлось сложнее других. Ударившись о тумбочку с зеркалом, Елена потеряла сознание. И пришла в себя быстро, как раз в тот момент, когда бандит, появившийся в прихожей вторым после женщины, только достал из чехла нож. Но не подала вида. Пирог двинулся к совершенно беззащитной, казалось бы, жертве, но та вдруг выбросила ногу вперед и нанесла удар Пирогову в правое бедро. Лена метила в пах, но не рассчитала траекторию удара. Ей было сделать это трудно из-за стоявшего некстати рядом пуфика. И все же удар отбросил бандита. Елена вскочила на ноги, намереваясь продолжить атаку, но в воздухе сверкнула молния, и нож Пирога рассек горло капитану спецслужбы. Нокдаун сказался на реакции женщины, и она пропустила этот смертельный выпад. Зажав руками широко раскрывшуюся рану, из которой на ковер прихожей хлынула кровь, Агеева, хрипя, завалилась на бок. Пирог, ухмыльнувшись, протер нож косынкой, висевшей на вешалке.

За этим занятием и застала его Инга, спросила:

– Как дела, Гена?

– Ништяк! Подсек тварь. Шустрой оказалась, голыми руками решила взять меня.

Инга взглянула на дергающееся в судорогах окровавленное тело Агеевой, все так же безразлично констатировала:

– Хана падле! Ладно! Пойду, доложусь Гроту. Он как-никак наш босс!

– Давай! Я вас здесь подожду.

Инга вернулась в комнату.

Грот стоял возле кресла.

Подельница произнесла:

– Пирог завалил охранницу.

– Молодец. Ну что ж, теперь разберемся с тобой?

Наконец выражение лица Инги изменилось. Оно выразило непонимание:

– Со мной? Что значит – со мной разберемся?

– А это значит вот что!

Грот без замаха ударил Ингу в горло. Удар коварный, шоковый, при определенных условиях смертельный. Но главарь ударил несильно. Так, чтобы подельница потеряла способность к сопротивлению. Инга схватилась за горло. Грот взял ее за волосы, резко дернул вниз. Подельница упала ничком, пытаясь отдышаться, прийти в себя. Но Грот, вытащив из кармана длинный тросик, который постоянно носил с собой, наступил Инге на спину. Нагнулся, уперев в позвоночник колено, набросил удавку на шею бывшей подчиненной, сдавил горло, но так, чтобы не удавить сразу, нагнулся к уху жертве, прошептал:

– Значит, я орел кастрированный? Ссыкун?

Инга попыталась что-то промычать и просунуть ставшие непослушными пальцы под трос.

Но Грот только сильней сдавил горло.

– Ты посмела оскорбить меня, мразь! Меня, Грота! Перед всеми пацанами унизить. За это следует ответить. Вот ты сейчас и ответишь, по полной программе ответишь.

Он поднялся и начал сильнее затягивать удавку. Грот не видел, как посинело лицо Инги, как широко раскрылся ее рот и вывалился распухший язык в обрамлении густой пены. Как широко раскрытые глаза чуть не вылезли из орбит, потемнев и утратив живой блеск, как вздулись жилы на лбу. Он отпустил удавку, когда тело под ним, перестав дергаться, обмякло и застыло, немного вытянувшись. Убедившись, что Инга мертва, Грот встал. И увидел в проеме межкомнатной дверки Пирога. Тот удивленно смотрел на действия главаря.

Грот спросил:

– Ну, чего вылупился?

– За что ты Ингу?

– Так надо!

Бандит подошел вплотную к Пирогу:

– И учти, браток! Из этой переделки выйдут живыми только трое: я, ты и Шнур!

– А остальные?

– Остальные останутся здесь навсегда! Так приказал адвокат. Молись богу, что сам попал в число избранных!

– Да, я… я… ничего… раз адвокат решил!