Киндан подпрыгнул и ринулся в Большой Зал.

Киндан нашел Кориану на выходе.

— Идем со мной, это Отец, — плакала она, хватая его за руку и таща его.

— Возвращайся поскорей, мальчик, — квакнул Килти из дальнего конца Зала.

Кориана вывела его из Зала и повела вверх по лестнице. На верхней площадке, Киндан остановился во внезапном волнении. Они были в частных покоях Лорда-владетеля. Стены были богато увешаны, пол застелен ковром. Киндан никогда до сих пор не видел застеленных коврами полов.

— Пойдем, — настаивала Кориана, таща его в спальню. Там была самая большая из виденных им кроватей. Рядом стояла колыбель и в ней слабо кричал ребенок. Это была Фиона. Киндан кинулся к ней и поднял ее. Ее лобик пышел жаром.

— Сколько времени прошло с тех пор, как она ела? — спросил Кориану Киндан. Он ощутил острый запах и подумал, когда в последний раз проверяли одежду Фионы.

— Сюда, — позвала Кориана, игнорируя вопрос Киндана.

Киндан положил Фиону на сгиб руки и понесся за Корианой. Лорд Бемин встал на колени у кровати, закрылся рукой и плакал. Безмолвно Киндан протянул Фиону в руки Корианы и присел рядом с Лордом-владетелем. Он мягко положил свою руку около руки Бемина, ощущая холодную плоть руки, которую держал. Он встал и посмотрел на застывшее лицо Леди Санноры. Оно было заостренным и восковым. Он потянулся к ее челюсти и пощупал ее горло, в поисках пульса. Кожа была холодной. Не было пульса уже долгое время, решил Киндан.

— Он не хочет двигаться, не хочет слушать, — с тревогой сказала ему Кориана. Тоном, граничащим с истерическим, она добавила, — Он Лорд-владетель, он должен двигаться!

Киндан отметил, что глаза Корианы постоянно избегали тела Санноры, как будто отрицая его существование. Он опустился на колени рядом с Лордом-владетелем, в смятении подбирая в мозгу нужные слова. Он опустил свои руки на огромные плечи Лорда-владетеля и мягко их сжал.

— Мой лорд, — неуверенно сказал Киндан. — Вы должны идти, ваши холдеры нуждаются в вас. — Вежливо он потянул Бемина от тела Санноры. Бемин пассивно сопротивлялся, слишком отягощенный, чтобы бороться. — Ваши дочери нуждаются в вас, — мягко продолжил Киндан, оттягивая Бемина еще дальше от тела его жены.

Кориана приняла к сведению его слова и двинулась навстречу отцу.

— Возьми Фиону, Отец, — сказала она, мягко вручая ему малышку. Бемин неохотно взял свою младшенькую и потом с рыданием, тесно прижал ее к своему телу и поцеловал ее в лоб. Он ощутил жар и взволнованно взглянул вверх, слезы свободно текли по его лицу, и проговорил Киндану, — Она такая горячая!

— Я знаю, мой лорд, — ответил Киндан. — Мы должны отнести ее вниз к Мастеру Килти. — Он показал на дверь. — Пойдем, мы должны спешить.

— Ты спасешь ее? — спросил Бемин, смотря вниз на дочь, а потом опять на Киндана. Жесткий свет загорелся в его глазах. — Обещаешь мне, что спасешь ее?

— Я сделаю все, что смогу, — сказал Киндан.

— Нет, — заплакал Бемин, — Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что спасешь ее.

Киндан долго вглядывался в высокого мужчину. Это был мужчина, который сказал, что Киндан опорочил его честь, что слово Киндана не имеет для него ценности. И тут, сейчас, в это мгновение, Лорд-владетель Форт-холда просит пообещать невозможное.

— Я спасу ее, мой лорд, — пообещал Киндан. — Или умру, пытаясь.

— Ты не посмеешь умереть! — отчаянно зарыдала Кориана. — Ты не посмеешь умереть!

— Я спасу ее, — повторил Киндан. Он показал на дверь. — Но мы должны спускаться к Мастеру Килти.

Медленно, волочащейся походкой, Лорд-владетель Форт-холда последовал за юным арфистом вниз в Большой Зал.

Чем они занимались на следующий день, Киндан не мог даже вспомнить. Только сила воли заставляла его двигаться; он спал только когда сваливался, ел только тогда, когда вспоминал об этом, пил только тогда, когда горло начинало жечь. Маленькой Фионе стало хуже ночью и Киндан был подле нее при наименьшем ее хныканье. Он держал ковш и одежду и мягко обводил холодной водой ее лоб, имея запрет Мастера Килти касаться ее тела.

— Прикоснись к ней и ты сам получишь ее жар, — хрипло предостерег его Килти.

— Я уже прикасался к ней, — ответил Киндан.

— И возможно ты подхватил это, а может и нет, — отрезал Килти. — Сделай еще одну попытку и точно получишь это.

Что-то в голосе целителя насторожило Киндана, но он слишком устал, чтобы обдумать это. По настоянию Киндана, они освободили соседнюю к Фионе кровать и Бемин, Кориана, Ваксорам, Килти и остальные дремали на ней, сменяясь каждые полчаса, час или более.

Ночь сменилась днем. Киндан принес светильники к ряду в прачечной, взял свежие и понес обратно. Он еще раз подумал о храброй маленькой девочке, которая возилась с кипятящейся ванной и посмотрел на ее кровать, когда вернулся в Большой Зал. Она была пуста.

— Она некоторое время назад умерла, — это было все, что сказал Ваксорам, когда Киндан спросил его.

Киндан покачал печально головой и был подавлен осознанием того, что не мог почувствовать глубокие эмоции — его слезы давным-давно иссякли. Он вернулся на кухню выпарить отвар феллиса и поставил его остужаться, вместе с этим перенося загрязненные простыни. Он собирался возвращаться, когда Волла приблизился к нему, взволнованно чирикая.

— Что случилось? — спросил Киндан, удивленный, насколько маленький Файр поднимает его дух. Волла опять чирикнул и самодовольно склонил голову, потом показал на свою упряжь с помощью передних конечностей. Там было сообщение: Паста настроения готова. Сброшена во двор.

Готова? Паста настроения? Размышлял Киндан: О! Они придумали, как сделать пасту из камня настроения! Киндан побежал через Большой Зал наружу, игнорируя плач других, и прошел через передние двери, выглядывая какой-нибудь знак поставки, все время волнуясь, что всадники могли войти в контакт с инфицированными. Темная тень пробежала над ним и он взглянул вверх вовремя, чтобы увидеть как наверху реет бронзовый дракон. Он помахал и всадник помахал в ответ — это был М’тал, Киндан был уверен. М’тал сбросил что-то с шеи Гаминт’а и Киндан застыл в страхе, что объект разобьется при падении, когда ударится о каменные плиты двора. Вместо этого, часть ткани раскрылась и замедлила падение объекта. Киндан поискал название, и вспомнил, что читал об этом долгое время назад — парашют. Как просто, как изящно. Кусок материи был привязан четырьмя углами к свертку. Сверток опустился во двор и Киндан кинулся взять его. Пакет был больше двух его кулаков. Когда он отвязывал парашют, его посетила мысль, что форма была очень существенна, но он проигнорировал ее, его внимание было приковано к свертку. Внутри был набор бутылей, все были тщательно упакованы. Ни одна не разбилась. Он встал и помахал М’талу, который все еще был сверху. Всадник дракона помахал в ответ и подскочив вверх, исчез в промежутке, возвращаясь в Бенден-Вейр. Запоздало Киндан задумался, почему послал Воллу в Бенден, а не к Предводителю Форта. Возможно потому, что они с М’талом знали друг друга, и потому, что Предводитель Бендена доверял ему. Киндан поплелся обратно в Большой Зал, остановившись, чтобы дать глазам привыкнуть к тусклому свету. Он открыл одну из бутылей и посмотрел на находящуюся внутри пасту. Он повернулся к одной из ближайших пациенток и мягко приложил немного к ее лбу, удерживая свои пальцы от соприкосновения с ней. Она застонала во сне, но больше не было никаких движений. В мгновение паста настроения стала ярко желтой, показывая сильную лихорадку.