Высокое крыльцо когда-то вероятно было облицовано декоративным камнем, происхождение которого я затруднилась определить. Не гранит, и не мрамор точно. Но сейчас каменные плитки выпали, и стены щерились глубокими рытвинами.

Вообще вся лечебница производила гнетущее впечатление. Как будто бы здесь навечно поселилась унылая беспросветная печаль. Как в такой обстановке, вообще, можно выздороветь? От одного взгляда на лечебницу хотелось сдохнуть.

Мы с геллой Изерой поднялись по ступеням. Я придерживала ее под руку, потому что идти самой у нее не хватало сил. Выплакавшись, она успокоилась, но как будто бы еще сильнее постарела. Или это действовала атмосфера лечебницы? Мне захотелось поскорее убраться отсюда. И желательно с доктором Джемсоном.

Он лежал в отдельной палате на втором этаже. Проводила нас туда молоденькая медсестра, которая, увидев геллу Изеру, всплеснула руками и завела шарманку о том, как они все сожалеют о случившемся. Она пела дифирамбы доктору Джемсону, восхищаясь им как специалистом, сыном и мужчиной. У меня уши слиплись от сахарного сиропа, и я с трудом сдерживалась, чтоб не осадить щебетавшую девицу. Ее восхищение оказалось неприятным. Вот уж не думала, что я способна ревновать мужчину. Никогда за собой такого не замечала.

И когда дошли до палаты, я, пропустив вперед геллу Изеру, мило оскалилась в улыбке и заявила:

— Вы нам очень помогли. Дальше мы сами.

Девица засияла так, будто бы я ей пряник показала и со счастливой улыбкой ответила:

— Хорошо, лесса Феклалия. Если будет нужно, я там, — она махнула рукой, — на посту…

Я кинула и вошла в больничную палату.

Бледный доктор Джемсон лежал на серой, застиранной постели. То ли спал, то ли был без сознания. Гелла Изера так и не дошла до кровати. Застыла прямо на пороге, с ужасом глядя на сына.

И я дальше не стала смотреть. Не знаю в каких условиях лежат все остальные пациенты этой лечебницы, но облупившиеся крашенные стены, окна из которых дуло так, что шторы пузырились парусами, щелястый, некрашеный деревянный пол, через который, если постараться, можно было увидеть первый этаж, в отдельной палате навевали определенные мысли.

Я стремительно выскочила за дверь и помчалась к посту. Медсестра, увидев, что я бегу, тут же вскочила и затараторила:

— Лесса Феклалия, доктор Хорс сказал, что доктора Джемсона уже можно перевозить… Я его еще утром спросила. Нельзя доктору Джемсону лежать в таких условиях! Мариша должна приехать за ним вечером. Но если вы сами перевезете доктора Джемсона, то я скажу ей, чтоб вы его уже забрали. Мы с ней соседки по квартире, — закончила она свою тираду и уставилась на меня, в ожидании ответа.

— Да, — кивнула, немного потерявшись от ее напора, — я хочу его перевезти. Как это можно устроить?

— Я уже попросила доктора Хорса выделить больничную карету сегодня вечером. Но если вы хотите забрать доктора Джемсона прямо сейчас, то я могу попросить перенести время.

— Не надо, я сама, — махнула я рукой. Очень хотелось побыстрее избавиться от угодливой девицы. И что это она так старается? Не иначе глаз положила на брата своей подруги. Только шиш ей, а не доктор Джемсон. Это мой мужчина. Если еще пятнадцать минут назад у меня были сомнения, то сейчас их больше нет. — Где я могу найти доктора Хорса?

Кабинет доктора Хорса, дверь которого была распахнута настежь, выглядел чуть лучше отдельной палаты. А сам доктор, очень пожилой, сухонький старичок, сидел в старом кресле за столом, завернувшись в шерстяной клетчатый плед, и дремал.

Я постучала об косяк, предупреждая о своем появлении. Старичок встрепенулся и поднял на меня, затуманенные сном глаза:

— Лесса? — спросил он хрипло. — Вы ко мне? Входите, — тяжело поднялся и скинув плед вышел ко мне навстречу. — Вы, наверное, по поводу доктора Джемсона? Не переживайте, все будет хорошо. Пригляд за ним хороший. Вилька, вон наша, со вчерашнего дня от него не отходит. Даже на дежурство осталась, чтобы присмотреть за ним.

Желание увезти доктора Джемсона стало нестерпимым.

— Я хотела бы увези его в свое поместье прямо сейчас. Если он выдержит дорогу, конечно. Простите, но в вашей лечебнице совершенно ужасные условия. Я не могу оставить доктора Джемсона здесь.

Доктор Хорс сокрушенно вздохнул и развел руками:

— Что есть, то есть. Мы много лет выживаем как можем. Мы лечим всех, кто нуждается в помощи. И наши пациенты очень часто не в состоянии оплатить лечение… Богатые семьи нашего города когда-то поддерживали нас, но с тех прошло слишком много времени… А доктора Джемсона можете перевозить хоть сейчас. Он пока не пришел в себя после удара черной магии, но его состоянию ничего не угрожает. Это по сути просто очень крепкий сон, — он говорил медленно и немного монотонно. И когда я уже хотела остановить его разглагольствования, он закончил сам, — я сейчас прикажу подготовить лекарскую карету для перевозки. И скажу ребятам, чтобы помогли вытащить доктора Джемсона. У вас есть кому занести его в дом? Или отправить наших ребят?

— Лучше ваших, — мгновенно сориентировалась я, — у меня в поместье есть мужчины, но ваши более опытные и справятся лучше. А я в свою очередь, щедро заплачу за помощь. Помимо счета за лечение доктора Джемсона.

— Благодарствую, лесса, — склонил голову доктор Хорс. — Я наслышан о вашем детском приюте… как вы его называете? Детский сад? И очень рад, что вы стали возрождать старые традиции благородных родов. Вы ведь знаете, почему их называют благородными?

— Да, конечно, — снова втиснулась я в паузу, прерывая старичка, — простите, доктор Хорс, но сегодня у меня совершенно нет времени для беседы. Но я обещаю вам, что скоро навещу вашу лечебницу и мы с вами подробно обсудим благородство рода Мериганов. А сейчас я бы хотела отвезти доктора Джемсона к его матери.

— Да-да, конечно, — засуетился доктор Хорс, — я буду вас ждать лесса…

— Феклалия, — улыбнулась я.

Через полчаса лекарская карета медленно катилась за моей коляской. Гелла Изера предпочла ехать вместе с сыном, в карете, и я ехала одна. Я велела Грену не торопиться, чтобы кучер, который по виду был лет на тридцать старше доктора Хорса, не заблудился ненароком. Мало ли… Вдруг у него старческое слабоумие.

А я смотрела на тяжелую, деревянную коробку кареты и думала о том, что на самом деле могу немного помочь лечебнице. Хотя бы сделать ремонт. Но взамен стребую у доктора уроки по азам сестринского дела для моих детей. Пусть учатся. Эти умения лишними не будут.

Доктора Джемсона мы определили в гостевую спальню. Гелла Изера просидела рядом с ним до вечера, но он так и не пришел в себя. Я уговаривала ее идти к себе и полежать, все же она еще сама не совсем оправилась от болезни, но упертая старуха только недовольно поджимала губы и продолжала сидеть в кресле, не отрывая взгляд от бледного сына.

К вечеру я разозлилась и выставила ее из комнаты в приказном порядке. А сама заняла ее место. Доктор Джемон, осунувшийся и непривычно заросший бородой, все еще не пришел в себя, хотя прошло уже почти двое суток. В комнате было тихо тепло и сумрачно. Тихо шипел газовый светильник в изголовье кровати. Я сама не заметила, как задремала. Разбудил меня тихий шепот: