— Вас?! — удивился он, — но вы совсем не похожи на чужачку!

— Садись, — я хлопнула ладонью об черепицу рядом с собой. Для этого мне пришлось оторвать от шпиля одну руку, — я тебе расскажу.

Айред присел рядом, скрестив ноги. Я молча обняла ребенка и прижала его к себе. Сначала он пытался отстраниться, а потом и сам прильнул, отогреваясь от простого человеческого тепла. Теперь я прекрасно умела управляться не только с младенцами.

Говорили мы долго. Я не спеша рассказывала свою историю, скрывая детали не предназначенные для детских ушей и заново переживая то время, когда казалось, что жизнь висит на волоске, а вокруг меня зловещий мир, полный мерзких тайн и чужих секретов, за которые в итоге отвечать тебе.

— Вот так все и было, — улыбнулась я, — тогда я тоже, как ты думала, что мир вокруг недобрый. И все меня ненавидят. Но оказалось, что все это совсем не так.

— А что было потом? — глаза мальчишки горели.

— Потом все было хорошо, — улыбнулась я. — Меня и доктора Джемосна отпустили. Ему некуда было идти, и он пришел ко мне, сюда. А я его простила… иногда и врагам надо дать второй шанс, если ты видишь, что они осознали свои ошибки и раскаялись. У нас родился сын.

На самом деле все, конечно же, было немного не так. Я простила Игрена только потому что любила. А он любил меня. Мы тогда очень долго говорили. Он рассказывал о нашем прошлом, я рассказывала о том, как жила в своем мире. Мы держали друг друга за руки и понимали, что нам уже слишком много лет, чтобы продолжать мучить друг друга.

— Значит вас на самом деле соединила черная магия?

— Не знаю, — пожала я плечами и улыбнулась. — Но какая разница, если мы счастливы вместе?

Айред помолчал, обдумывая мысль, и кивнул:

— Ну, да… мне тоже было бы все равно. А этого черного мага казнили?

— Да, — кивнула я. — Он больше никогда никому не причинит вреда.

— А Мариша?

Я усмехнулась. Тут все было сложно. За содействие ушлая девица получила всего десять лет каторги. Отправили ее на север, валить лес. Но она быстро окрутила начальника лесоповала, вышла за него замуж и совсем не бедствовала. Она даже геллу Изеру выписала себе, присматривать за внуками. Игрен расстраивался, не без основания полагая, что мать там ждет участь домработницы, а я была рада, что эта старая мегера, наконец-то. уехала и оставила нас в покое.

— А Мариша живет далеко-далеко. И вряд ли когда-нибудь вернется…

— А вы видели своего отца?

— Герцога Беродфа? Да, он приезжает сюда каждый год. Вместе с моей тетушкой. Они же тоже моя семья. И именно они сейчас содержат и этот дом, — я кивнула на белый корабль, — и этот приют… У меня нет своих денег.

И это тоже было правдой. Все богатства рода Мериганов исчезли, как ни бывало. Незадолго до ритуала фиалка-Феклалия распродала все имущество, за исключением поместья, и сняла со счетов все деньги. Но мы так и не смогли понять, куда она их спрятала.

Мальчишка тяжело вздохнул, посопел, прячась под мышкой, а потом решительно выпутался из объятий, встал и кивнул куда-то в сторону.

— Идемте, я вам что-то покажу…

Я с тоской оглянулась на лестницу. Идти мне хотелось только туда, обратно в окно гостиной, где о чем-то трепались расслабившиеся за время нашей с Айредом беседы слуги. Но придется идти за мальчишкой, чтобы не сломать то хрупкое доверие, что зародилось между нами после разговора.

Мы обошли шпиль, я до последнего цеплялась за него. Высота башни, увеличенная на рост моего тела, до сих пор пугала до трясущихся коленей. Кое-как, обливаясь потом и снова проклиная собственную глупость из-за которой я оказалась так высоко, доковыляла до противоположного края башенной крыши. И с удивлением увидела нишу, в которой был распахнутый настежь люк.

— Ты отсюда пришел? — удивилась я.

— Ну, да, — кивнул Айред. И добавил. — А вы очень храбрая… Я бы так не смог, по хлипкой лестнице прямо над пропастью…

Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. При детях нельзя ругаться. Даже если хочется поругать себя за опрометчивые поступки.

Коротка лестница, начинавшаяся под люком вела на чердак. Темный, но сухой.

— Идемте, — Айред тянул меня куда-то в кромешную тьму. А я даже кончика своего собственного носа не видела.

— Тут очень темно, надо подождать, когда глаза привыкнут к темноте.

— А! Точно! — догадался он и, отпустив мою руку, куда-то исчез. Через минуту во тьме чердака чиркнула спичка, освещая сосредоточенное лицо мальчика и длинную, белую свечу. Он поднес спички к фитильку, поджигая, и вручил мне разгоревшуюся свечу.

— Идемте, — махнул он рукой куда-то в сторону, — я вам кое-что покажу…

Держа свечу на вытянутой руке и молясь, чтобы в башне не было летучих мышей, которые непременно проснутся от света и вцепятся мне в волосы, я отправилась туда, куда меня звал мальчишка. В углу покрытые паутиной и пылью стояли несколько небольших сундучков, рядом с которым валялись сорванные замки. Айред уже открывал крышки и заглядывал внутрь.

— Что там? — удивленно спросила я.

— Сокровища, — выдохнул Айред, — Камни. Топазы, аметисты, изумруды, алмазы… мои родители добывали их в горах, поэтому я знаю…

Как я не выронила свечу, неизвестно. Рухнула на колени перед первым попавшимся сундучком, мгновенно забыв про грязный пол и откинула крышку.

Айред был прав… Это были самые настоящие сокровища… Сокровища рода Меригнов…