– Нет-нет, Гарри, – успокаивающе произнесла она. – Мы выйдем отсюда и устроим грандиозный пир, чтобы отпраздновать наше спасение.

– Мы никогда не выберемся, – весело, в тон ей, ответил Гарри. – Это конец древнего рода Челмсфордов. Ха-ха-ха! – залился он нервным смехом, потом внезапно перестал и сказал: – Впрочем, почему конец? Ничуть. Дик унаследует замок и поместье. Вас не удивляет, Лесли, что он никогда не желал, чтобы я женился? Верите ли, я никак не мог постичь, в чем его червоточина, ведь он не завистлив и не жаден, он хороший, заботливый, чистосердечный человек. Но его отвращала моя женитьба. Не странно ли, правда?

– Вы не правы, Гарри, – мягко возразила она. – Он не хотел только, чтобы вы связали себя узами с девушкой, недостойной вас. Вы – потомственный лорд. Ваш брак – дело ответственное.

– Не заговаривайте мне зубы, я не дурак! – вспылил носитель многочисленных титулов. – Он не хотел одного: чтобы я женился на вас. Вы вполне достойны меня, прекратите самоуничижение. Тем самым вы подчеркиваете, что я – неудачник и размазня.

– Эй! – донесся откуда-то гулкий голос.

Гарри вздрогнул и побледнел.

– Что это? – хрипло спросил он.

– Эй! – повторился звук.

Лесли схватила фонарь и побежала к тому месту в пещере, где прежде видела дневной свет.

– Дик! – крикнула она изо всех сил.

– Это я! Лесли, дорогая! Слава богу! – раздалось в ответ, и в тот же миг из мрака пещеры послышался зловещий демонический хохот.

Пятно света над головой исчезло, потому что, судя по часам Лесли, наступил вечер, но в небе вспыхнула яркая точка.

– Гарри тут? – спросил Дик, немного отводя свой фонарь в сторону.

– Да, – ответила она. – Одну минуту…

Она вернулась в пещеру. Гарри сидел, вжавшись в стену, и, казалось, дремал. Она потрясла его за плечи.

– Очнитесь, – попросила она. – Нас нашли…

– Кто? – взглянул он исподлобья.

– Дик. Он здесь. И все остальные тоже. Нам не придется долго ждать.

– Дик здесь? – бессмысленно повторил он. – Как он нас отыскал? Это странно…

– Ничего странного, – рассердилась она и бросилась назад к отверстию в скале.

– Вы голодны? – встревожился Ричард.

– Очень, – призналась она. – Но это пустяки. Я могу вытерпеть еще сколько угодно часов. Мы сидим в какой-то пещере под землей. Потолок в проходе обвалился и преградил нам путь…

– Какой длины этот коридор? – быстро спросил Дик.

– Ярдов пятьдесят, не меньше.

– На каком расстоянии от вас завал?

– Примерно посередине, – ответила она.

– Лесли, ловите бечевку. К ней привязан компас, слышите? Можете точно указать мне направление стрелки?

Компас – правда, уже с разбитым стеклом – все-таки попал ей в руки.

– Сейчас, Дик, плохо видно, я включу фонарь.

– Где север? Дотроньтесь до этого места пальцем. Подождите, я возьму бинокль… Так, я готов. Показывайте!

– Здесь, – ткнула она пальцем в нужную точку. – Значит, проход на западе. Как скоро вы сумеете пробиться к нам?

Вместо ответа он задал новый вопрос:

– Сколько от вас шагов до прохода?

Она назвала, и он заскрипел зубами от досады. Еще утром вызванный из Лондона спелеолог, находившийся сейчас в составе спасательной экспедиции, подошел к Ричарду:

– Пещера расположена под руслом реки, вот тут, – указал он острием карандаша место на карте.

– Можно расширить отверстие?

– Нет, мистер Алмсфорд, – покачал головой геолог. – Чтобы пробиться вниз, потребуется почти месяц. Это не просто отверстие, а целый туннель, который уходит под русло Равенсвиля, – пояснил он. – Оба берега из крепкого камня. Сведения абсолютно точные, поскольку мой учитель трудился в этих краях. Вместе с рабочими он прокладывал водопровод в поместье Челмсфорд по заказу вашего отца.

Дик стал чернее тучи. Впервые в жизни он не знал, что предпринять. Он мог приносить Лесли пищу хоть целый месяц изо дня в день, но разве это выход? Такое нервное напряжение убьет даже крепкого богатыря, не то что хрупкую девушку.

– Надо сломать дамбу! – воскликнул он, и сыщик Путлер, которому тоже приходила в голову подобная мысль, утвердительно закивал.

– Вы правы, Алмсфорд. Исправьте то, что сделал ваш предок, – поверните течение реки на луг. Именно там проходит естественное русло Равенсвиля.

Мэри Винер обзвонила всех лондонских подрядчиков, собрав заказы, и через час автомобили и омнибусы, заполненные рабочими, начали подъезжать к аллее парка. Казалось, все графство работало над уничтожением плотины, и постепенно огромный холм становился все меньше и меньше.

Вода поднялась выше уровня насыпи и помчалась к своему старому руслу, которое ожидало ее несколько сотен лет. По пути она сносила сараи, дома и даже коттеджи, жители которых были спешно эвакуированы в замок, а имущество вывезено.

Вода вырвалась из многовекового плена и ушла, оставив после себя ворохи водорослей, с запутавшимися в них серебристыми рыбами, мечущимися посреди учиненного разгрома. Освобожденную от воды территорию немедленно наводнили люди, работавшие с бешеной энергией и сменявшиеся каждые полчаса.

– Если тут окажется камень, – заметил спелеолог, – мы пропали. Но мой учитель утверждал, что здесь только песок.

– А глина? – спросил Путлер.

– Как ни странно, в Равенсвиле до сих пор не находили глины, – сказал геолог, глядя в расширяющуюся яму, где трудились рабочие. – Да, глины я не вижу, а с песком гораздо меньше проблем.

Не успел он произнести эти слова, как начальник бригады закричал снизу:

– Пласты глины!

Геолог спустился по лестнице, чтобы самому убедиться в находке.

– Да, беру свои слова обратно, – сказал он по возвращении. – Но вы, мистер Алмсфорд, не беспокойтесь. Это мягкий сорт.

Работы замедлились. К яме подкатили вагонетки, чтобы отвозить глину. Улучив минуту, Дик подошел к Колодцу желаний.

– Гарри, вы меня слышите? – прокричал он.

– Дик? Слышу. Что там творится наверху?

– Вас пытаются спасти.

– Я тоже хочу участвовать. Не делай из меня безвольную жертву. Давно бы приказал дать мне какое-нибудь орудие, чтобы я расчищал путь навстречу.

Не желая раздражать брата, Дик нашел легкий ломик и постарался спустить его.

– Что ты там возишься? – забрюзжал Гарри. – Думаешь, мне нравится сидеть в грязной яме? Позор на всю Англию! У меня куча работы, а ты даже родного брата не способен вызволить из беды. Оно и понятно, зачем тебе это? Чем скорее я умру…