Лесли с удивлением взглянула на собеседницу.

– Его сиятельству? – переспросила она.

– Да, Ричарду Алмсфорду, – спокойно пояснила мисс Винер. – Король умер – да здравствует король! Это мой принцип во всякое время. – Затем, устыдившись своей бессердечности, она мягко добавила: – Мне жалко Гарри. Но смерть для него – избавление от мук. Оказывается, он был неизлечимо болен. Фабби уехал в Лондон…

– Фабби? – слабо улыбнулась Лесли. – Мистер Джилдер, вы хотите сказать?

Мэри скромно потупила глаза, поправила прическу и смущенно произнесла:

– Мы обручились, Лесли. Инициатива, конечно же, принадлежала ему. Я не из тех девушек, которые вешаются на шею мужчинам. Но он так настаивал! – Она глубоко вздохнула. – Ну что же, мне пора замуж. Я ведь постарше вас и с годами теряю привлекательность. Кроме того, Фабби очень богат. Мне не нужно больше подвизаться стенографисткой. Я вообще не собираюсь дальше работать. Поживу в свое удовольствие.

Лесли спустила с постели ноги и попробовала встать. Ноги болели от ушибов и ссадин, несмотря на наложенные доктором повязки.

– Должна признаться, Артур воспринял новость о моем обручении весьма мужественно, – заметила Мэри, помогая Лесли одеться. – Хотя для него это большой удар…

– Какой удар? – с недоумением спросила Лесли.

– Мое предстоящее замужество, – ответила Мэри. – Разве вы не знали, что ваш брат… без памяти любил меня? Но при сложившихся обстоятельствах я не стану общаться с человеком, который в плохих отношениях с моим женихом…

– Я и не подозревала, что Артур увлекался вами, – откровенно призналась Лесли.

Мэри снова вздохнула.

– Я скрывала от всех его чувства ко мне. И, поверьте, никогда не вешалась ему на шею и не заигрывала с ним. Я девушка самых строгих правил.

Лесли надела мужские ботинки и осторожно спустилась по лестнице.

Дик сидел на полянке перед домом в глубоком соломенном кресле, с трубкой в зубах и грудой документов на коленях. При звуке ее голоса он поднял голову, отложил бумаги и встал. Выглядел он очень неважно: посеревшее лицо, воспаленные глаза.

– Дик! – воскликнула она. – Вы как будто постарели на сто лет!

– Мне кажется, что на тысячу, – ответил он, подводя ее к креслу. – Присядьте, Лесли. Все позади. Теперь все изменится, пойдет по-другому.

– Да, – кивнула она. – Вы спасли мне жизнь. Нет таких слов, чтобы выразить…

– Бедный Гарри! – перебил он, и в глазах его сверкнули слезы. – Несчастная жертва!

– Жертва чего?

– Своей матери.

– Как это понимать?

– Она с юности страдала душевным заболеванием, переходящим в сумасшествие. У нее прогрессировала деменция. Ее мучили дикие припадки.

– Бедняжка…

– Когда отец женился на ней, болезнь еще не давала о себе знать, протекала в скрытой форме. Но после рождения Гарри ее здоровье резко пошатнулось. В таком состоянии периодического помутнения рассудка она провела несколько лет.

– Ее не смогли вылечить?

– Отец приглашал в поместье знаменитых психиатров, возил ее в Лондон, в лучшую клинику. Но ничего не помогало. Отец невероятно страдал. Ее смерть, казалось бы, сняла с его плеч этот камень, однако обнаружилось, что Гарри унаследовал тяжкий недуг.

– Но какова его причина?

– Чисто наследственная – недостаточное кровоснабжение головного мозга. Бабушка Гарри тоже была больна, но за мое душевное здоровье не опасайтесь – моя мама скончалась по другой причине – от сердечного приступа. Теперь вы все знаете, Лесли…

– Не все, – грустно промолвила она. – Кто был Черным аббатом?

– Я, – спокойно ответил он и откровенно рассказал ей все то, о чем еще раньше поведал сыщикам из Скотланд-Ярда.

– Никогда бы не подумала! – пожала она плечами. – Сначала я была убеждена, что шалит кто-то из деревенских, а потом уверила себя, что это Гарри пугает всех Черным аббатом, чтобы ни один человек в округе не осмелился сунуться в развалины и искать там клад.

– Самое интересное, что Гарри добился поставленной цели и обнаружил золото, хоть и перед смертью.

– Невероятно, как ему это удалось…

– Какие мы глупые! Дневник ясно свидетельствовал о том, что наш предок, спрятавший сокровища, избрал для этого русло реки Равенсвиль. Тогда был год ветров, русло наполовину высохло, и он, найдя глубокую впадину, поместил туда слитки и накрыл их булыжником, который из-за тяжести не смыла бы вода…

– Вы теперь богаты, Ричард, не так ли?

– Я не беден, но и впредь не собираюсь сидеть без дела. Буду заниматься хозяйством, обустраивать поместья и путешествовать.

– Ну еще бы! С вашей-то кипучей натурой! Если честно, я искренне рада за вас.

– Да, но богатство досталось мне слишком высокой ценой. Я лишился брата и едва не потерял вас. Как только уладятся все формальности, связанные с наследством, я официально попрошу у Артура вашей руки. А медовый месяц давайте проведем во Франции или Италии. Вы согласны?

Она сжала его руку и ласково прошептала:

– Не торопите события. Мне нужно прийти в себя и все обдумать.

Вечером 27 мая полицейский, переодетый в штатское, подошел к ювелирному магазину «Гильдергейм, Паско и К°» в квартале Литтл-Хаттон-Гарден. Странно – не заперто, в окне первого этажа свет. Мистер Гильдергейм, владелец торгового заведения, и его старший бухгалтер обычно работали до девяти вечера, но сегодня была суббота, а в такие дни и шеф, и его служащие заканчивали около трех часов пополудни, выпроваживали посетителей и вешали замок на дверь. Подумав, полицейский решил войти и убедиться, что все в порядке.

Гильдергейм, респектабельный мужчина средних лет, поспешил на стук, на всякий случай вынув из кармана револьвер, но, узнав полицейского, облегченно вздохнул.

– Вы еще трудитесь, мистер Гильдергейм, несмотря на субботу?

– Да, получил от одной известной амстердамской фирмы бриллианты и хочу сегодня же рассортировать их. Новая партия.

Пошутив о том, как много отдали бы лондонские грабители за столь притягательную добычу стоимостью в шестьдесят тысяч фунтов, ювелир и страж порядка распрощались.

Без четверти десять Гильдергейм запер драгоценности в свой огромный сейф, над которым круглые сутки горела электрическая лампочка, и в сопровождении одного из служащих покинул магазин, намереваясь поехать к Холборну.

Дежурный констебль, заступив на пост, пожелал ему спокойной ночи, а полицейский в штатском перекинулся с ним парой слов.

– Вы проведете тут всю ночь? – уточнил у него Гильдергейм, улучив минуту, пока его служащий вызывал автомобиль.