— Вмазались? — тупо переспросил напарник.

Она вздохнула.

— Как еще обозначить «страстное увлечение»?

— А, ты хочешь сказать «втрескались», — догадался детектив.

Маргарет нетерпеливо отмахнулась.

— Втрескались, вмазались, какая разница.

— Ну, на самом деле, разница есть. То есть, ты можешь намазать масло на хлеб или вмазать кому-нибудь между ног, но не можешь «вмазаться» в…

— Тайни, — резко перебила она напарника.

— Верно. Не та тема, на которую стоит сейчас препираться, — пробормотал он и откашлялся. — Послушай, просто позволь Джулиусу все объяснить, ладно?

— Я не должна…

Тайни в нетерпении закатил глаза.

— Я знаю, что не должна, но взрослый человек бы…

— Тайни, — сухо оборвала его Маргарет. — Я не веду себя, как ребенок, я хочу сказать, что в этом нет необходимости, поскольку узнала все, что мне нужно, посетив твою голову.

Глаза детектива недоверчиво расширились.

— Да брось!

Маргарет вздохнула и устало прилегла на кровать рядом с ним, произнеся извиняющимся тоном:

— Мне нужно было убедиться, что я не ошиблась, доверившись тебе. Что ты не предал меня. В конце концов, ты действовал так, будто снюхался с врагами.

— Я не предавал тебя, — резко ответил напарник.

— Знаю, — она открыла глаза ровно настолько, чтобы найти и ласково потрепать руку друга, а затем снова прикрыла веки. — По крайней мере, не нарочно. И знаю, что ты веришь в его бредовую историю.

— Это не бред, — тихо поправил ее Джулиус.

Маргарет распахнула глаза и резко села, уставившись на стоявшего перед ней с серьезным выражением лица Нотте. Она не слышала, как он вошел в комнату — бессмертный двигался бесшумно, точно вор. Уместное сравнение, решила Маргарет, раз уж Джулиус похитил ее сердце, и, опустив взгляд ему на талию, заметила несколько пакетов с кровью в его руках. «Явился с подношениями», — подумала она, игнорируя немедленно вспыхнувшее чувство голода. Она нуждалась в крови, но была слишком упряма, чтобы принять ее из рук Джулиуса. Вместо этого, Маргарет усилием воли отвела голодные глаза в сторону, обнаружив, что вперилась ими в молнию брюк бессмертного и нахмурилась, осознав, что испытывает желание «вмазать» ему туда как следует, поэтому, вскочив с кровати, поспешно отпрянула вглубь комнаты, разом избавляясь от обоих искушений.

— Но это полный бред, — пробормотала она. — Из мыслей Тайни я поняла, что ты поведал ему, будто мы встречались прежде.

— Именно так.

— Но мы не встречались, — упрямо возразила Маргарет. — Я бы помнила. И уж точно не забыла бы, что родила Кристиана.

— Ты…

— А что касается приказа убить его — беззащитного младенца… — Она решительно покачала головой. — Никогда.

— Согласен, — торопливо подтвердил Джулиус и, подойдя к комоду, сгрузил на него пакеты с кровью. — Мы тоже не думаем, что ты могла так поступить. По крайней мере, по своей воле…

Не будучи подверженной чьим-то приказам.

Маргарет нетерпеливо фыркнула и покачала головой:

— Ничто на свете не заставило бы меня забыть двадцать лет своей жизни, включая встречу с половинкой и рождение ребенка. Я уверена, такое в принципе невозможно для бессмертного…

— Я понимаю, в это трудно поверить. Мне и самому тяжело осознать подобное, но мы действительно встречались прежде, и тогда же поняли, что являемся половинками друг друга, и все, что я рассказал, имело место быть.

Когда Маргарет снова попыталась возразить, Джулиус, вздохнув, поинтересовался:

— Ответь мне только на один вопрос: если бы память бессмертного можно было стереть, воспользовался бы Жан Клод этим по отношению к кому-либо?

Маргарет сжала губы и неловко отвела взгляд, но минуту спустя все же признала:

— Если бы это послужило его целям, то да.

— Тогда…

— Если бы это было возможно, — мрачно продолжила она. — Но подобное просто нереально. Этого не может быть.

Маргарет услышала отчаяние в собственном голосе, и, закусив до боли губу, замолчала. Правда заключалась в том, что она не хотела, чтобы подобное было возможно. Не хотела верить, что потеряла что-то настолько ценное. Что ее заставили приговорить к смерти собственное дитя!

Резко обернувшись, она спросила:

— Если все это правда, тогда кто пытается убить меня, начиная с самого Лондона? Ты предполагал, будто это родственники матери Кристиана. Если твой рассказ правдив, то речь идет о моей семье, но никто из них не стал бы покушаться на мою жизнь.

— Жан Клод…

— Жан Клод мертв, — раздраженно оборвала она Джулиуса.

Тот помолчал с минуту, а затем спросил:

— Кто еще, кроме Жан Клода, мог бы управлять тобой?

Зрачки Маргарет расширились от такого поворота разговора.

— Никто. Только он. И слава богу… — негромко прибавила она.

— Маргарет, сегодня утром… — начал Тайни, но Джулиус взглядом заставил детектива закрыть рот на полуслове.

Она с подозрением переводила взгляд с одного мужчины на другого:

— А что случилось сегодня утром?

— Она же сейчас просто прочитает мои мысли, — извиняющимся тоном пробормотал Тайни.

Маргарет повернулась к напарнику, чтобы именно так и поступить, но Джулиус помешал ей это сделать, раздраженно рявкнув:

— Так подумай о чем-то другом, черт тебя побери.

Маргарет нахмурилась, когда Тайни начал читать про себя «Трёх слепых мышат»{33} , но потом, слегка пожав плечами, заметила:

— Я просто прочитаю его мысли позже, когда он отвлечется.

Джулиус вздохнул и пригладил волосы.

— Это лишь расстроит тебя.

Маргарет резко повернулась к нему:

— Мне больше семи сотен лет, Джулиус. Решать, что для меня лучше — не твое дело, равно как не имел на это права и Жан Клод.

— Ты права, прости, — тут же извинился Нотте, потрясенный осознанием того, что именно это он и пытался только что сделать, и, покачав головой, горестно выдохнул:

— Что ты помнишь про сегодняшнее утро в доме?